Джозеф пожал плечами.

– Думаю, многие. Соседи, друзья, все сотрудники отца, коллеги матери. Актеры из маминой театральной труппы, наши директора и преподаватели, страховщики из медицинской страховой компании… Я же говорил, переезд был запланирован.

– Детектив Нельсон сказал, что ты не возвращался в Галвестон после случившегося, а ректор утверждает, что ты не покидаешь кампус и останешься даже на время урагана.

Взгляд Джозефа снова потемнел, но на этот раз не от злости.

– Мне некуда ехать. – В его голосе звучала безнадежность.

– А бабушка?

Молодой человек опустил глаза, и на мгновение ей показалось, что он не ответит, но Джозеф удивил их:

– Вы когда-нибудь слышали выражение «умереть от горя»?

Амайя кивнула.

– Врач сказал, что она умерла от горя. Восстановление после операции шло отлично, но после убийства она впала в глубокую депрессию. Скончалась полгода назад, всего через два месяца после остальных.

Взгляд Джозефа устремился куда-то вдаль. Амайя внимательно наблюдала за его лицом. Подобное отстранение, вероятно, давало ему ощущение покоя, и Саласар была уверена, что он все чаще и чаще искал в нем укрытие от боли. Амайя знала, когда видела перед собой потенциального самоубийцу.

– Мне нужно услышать твою версию, – сказала она, выводя его из оцепенения.

– Мою версию… – повторил Джозеф и посмотрел на нее, словно очнувшись от сна.

– Ты ведь уверен, что твою семью убил кто-то чужой, проникший в дом. Наверняка ты не просто так думаешь, что твой отец этого не делал. – Амайя наклонилась вперед и произнесла с большей настойчивостью: – Что именно не складывается? Ты знал своих близких лучше, чем кто-либо другой. В каждом из нас есть нечто, что помогает нам чувствовать, если с дорогими людьми что-то происходит. Так расскажи нам. Скажи мне, что ты почувствовал. Было же что-то такое, чего не заметил детектив Нельсон, чего не увидел бы целый отряд детективов, только ты?

Джозеф посмотрел на Амайю. Дыхание его немного участилось, и она была уверена, что он вот-вот в чем-то признается. Но при этом понимала, как беспросветно его горе, а когда горе так велико, все остальное теряет значение. На мгновение Амайя испугалась, что парень отвернется, не сказав ни слова. Он действительно отвел взгляд, на несколько секунд уставившись в пустоту, но затем его взгляд снова прояснился.

– Скрипка, – твердо сказал он. – Скрипка без смычка, которая потом исчезла.

ДЖОЗЕФ

Джозеф Эндрюс-младший не уставал повторять, что ни секунды не верил в то, что его отец убил их семью. Он повторял эти слова снова и снова, но это была не совсем правда. Его уверенность дрогнула, когда перед ним появился детектив Нельсон. Этот человек старался быть сострадательным, но его голос выдавал правду, и правда эта заключалась в том, что детектив испытывал не сострадание, а только жалость. Джозеф был достаточно умен, чтобы угадывать природу эмоций, движущих другими людьми. Он знал, что жалость, которую чувствует к нему детектив, особого сорта: «Было бы лучше, если б ты умер вместе с семьей и избавил себя от этого кошмара». И именно эта жалость заставила его усомниться. У него закралось подозрение: может, есть что-то такое, что Нельсон знает и о чем не рассказывает? Весь вид детектива говорил о том, что его ничем не удивить, что он повидал худшее и привык к этому. Джозеф пытался подготовиться к тому, что увидит в доме родителей. Нельсон объяснил, не слишком вдаваясь в подробности, как выглядел дом, когда прибыли полицейские: беспорядок, разбитые стекла… Как ни сдерживал Джозеф собственное воображение, он снова и снова видел родных, лежащих на полу в гостиной, почти чувствовал запах крови и страха… Он знал, что недостаточно крепок, чтобы увидеть это на самом деле, что подобное зрелище навсегда изменит его жизнь. Но, готов он был или нет, ему предстояло это сделать. Тот самый сосед, который пожаловался на его младшего брата, разорившего клумбу, а потом обнаружил тела, оказался неплохим парнем. Как только полиция дала разрешение, он вызвал рабочих, которые забили разбитые окна деревянными панелями, и позаботился о том, чтобы внутри все убрали. Сосед попытался объяснить это Джозефу, провожая его до двери.