Внутри темно, свет едва пробивается через щели в крыше, его лучи тонкие, как нити, освещают пыль, которая висит в воздухе, как призраки. Запах масла и гнили бьёт в нос, едкий, как химия в каналах, пол усыпан битым стеклом, его осколки блестят, как звёзды, которые давно погасли, их края острые, цепляются за подошвы, оставляя царапины. В углу – груда ящиков, их дерево прогнило, покрыто плесенью, из-под одного торчит ржавая цепь, её звенья покрыты грязью, как будто кто-то пытался выбраться и не смог. Тишина давит, только далёкое гудение города доносится снаружи, как шёпот, который не уходит. Но я не один – чувствую это кожей, волосы на затылке встают дыбом, как будто кто-то смотрит из тени.

– Кай, – голос раздаётся из темноты, низкий, искажённый фильтром, как в баре, он режет тишину, как нож, его эхо отдаётся от стен, заставляя вздрогнуть.

Я оборачиваюсь, рука сжимает рукоять ножа в кармане, пальцы холодеют, но я держу себя в руках. Фигура в плаще стоит у стены, её силуэт едва виден в тусклом свете, имплант в руке горит синим, его свет отражается от ржавого металла, создавая тени, которые танцуют, как призраки. Лицо скрыто капюшоном, но теперь я вижу детали: тонкие пальцы, движения плавные, как у дрона, её плащ, чёрный, с потёртой каймой, слегка колышется, как будто живой. Женщина? Не уверен, голос слишком искажён, чтобы понять, но это не важно.

– Я здесь, – говорю я, мой голос хрипит от пыли, которая забивает горло, я делаю шаг вперёд, осколки стекла хрустят под ботинками, звук режет тишину, как крик. – Давай детали. И без игр, я не в настроении.

Она кивает, её движения медленные, но точные, как код, она делает шаг ближе, её имплант мигает, синий свет заливает её руку, освещая тонкие шрамы на пальцах, едва заметные, но глубокие, как память. – Архив "Севера", – шепчет она, её голос холодный, как металл, но в нём сталь, которая не гнётся. – Секция ноль. Данные о начале.

Я хмыкаю, мой смех звучит глухо, тонет в сырости склада, но внутри всё сжимается, как будто кто-то сдавил рёбра. Начало? "Север" правит Москвой с 2065 года, с тех пор, как я родился, его код в каждом импланте, его сенсоры в каждом углу, его дроны в каждом переулке. Какое "начало"? Но её голос не врёт, в нём нет дрожи, только уверенность, как в коде, который не ломается.

– И что там? – спрашиваю я, мой голос дрожит, но я держу лицо, пальцы сжимают нож в кармане, его рукоять холодит ладонь, как надежда, которой у меня нет. – Секреты? Золото? Или просто способ сдохнуть быстрее, чем я планировал?

Она молчит, её имплант мигает, синий свет пульсирует, как сердце, которое не сдаётся, потом она тянет руку, её пальцы дрожат, но движение точное, как у дрона. Мой имплант жужжит в ответ, вибрация отдаётся в запястье, как удар, экран вспыхивает, передача данных начинается, я вижу файл – крошечный, зашифрованный, но он жжёт, как уголь, его строки мелькают, как молнии, их свет режет глаза.

– Это ключ, – говорит она, её голос становится тише, как будто она боится, что склад услышит, её рука опускается, синий свет гаснет, оставляя нас в полумраке. – Для входа. Найди секцию ноль. Достань данные.

Я стискиваю зубы, челюсть ноет, как плечо, боль отдаётся в голове, как откат. Ключ? В сетях? Это ловушка, я чувствую это кожей, но руна в моём импланте мигает ярче, её свет пульсирует, как будто соглашается, как будто знает больше, чем я. – Долг погашен? – спрашиваю я, мой голос звучит резче, чем я хотел, я делаю шаг вперёд, осколки стекла хрустят, как кости.

– Как обещали, – отвечает она, её голос холодный, как лёд, она отступает, её плащ колышется, как тень, которая хочет исчезнуть. – После взлома. Ты сделаешь это, Кай. Ты уже в деле.