Первым шел коренастый мужчина почтенного возраста. Он часто оглядывался, словно боялся потерять кого-либо из вверенных ему людей. Встречаясь взглядом с худощавым, темноволосым молодым парнем, который шел предпоследним, академик Коростылев продолжал путь. Дорога была трудна из-за палящего солнца, крутых подъемов и резких спусков под ногами, из-за тяжелых рюкзаков за спинами, и бросаемой ветром пыли, которая заставляла слезиться глаза и скрипела на зубах… Двигались в основном по узким и широким долинам, огибавшим зелено-серые холмы. А вдалеке стеной возвышались коричнево-серые морщинистые горы.

Сергей часто оборачивался на последнего путника: она не отставала, шла спокойно, неся за плечами огромный рюкзак из матерчатой ткани. Девушка с вялым интересом осматривала Тибетское нагорье, по долинам которого они двигались без отдыха более десяти часов. Темно-каштановые волосы ее струились слипшимися прядями по плечам, а брови скрывала непослушная прямая челка, из-под которой сверкали голубые глаза. Впереди Сергея мягким звуком почти одновременных шагов, но с разным расстоянием друг от друга, безынициативно брели трое высоких, широкоплечих мужчин. Они, словно на маяк, ориентировались на спину академика Коростылева.

Если присмотреться к блуждающим взглядам троих человек, которые находились между Коростылевым и Сергеем, то вся пешая цепь, упрямо преодолевавшая метр за метром, условно делилась напополам: эти трое будто не понимали цели путешествия и не замечали отличительных особенностей незнакомой местности.

…Тепло уходящего солнца под давлением сумеречного, но еще не совсем темного неба, сменилось сухой прохладой, заставившей подняться волоскам на неприкрытых участках кожи. Свет плавно уползал за высокие белоснежные хребты гор на западе, разделенные глубокими разломами.

– Привал, – с облегчением сбросил свою ношу Коростылев на землю. Он поджидал растянувшуюся по тропинке команду. Трое идущих следом, молча скинули рюкзаки и присели на камнях. Через минуту образовавшаяся горка вещей пополнилась и рюкзаком Сергея.

Катя находилась еще в пятидесяти метрах от выбранного пристанища, но, заметив остановившуюся группу, пришла в негодование.

– Я не буду здесь ночевать! – заявила она. Мужчины вяло взглянули на нее. Словно изможденные животные, которым все равно, накричат на них, приласкают или ударят. – Не буду!!!

– Кать, – миролюбиво ответил Сергей, помогая ей снять тяжелый рюкзак с плеч, когда она подошла. – Еще долго идти. Мы переночуем и двинемся дальше. Надо перекусить и немного поспать.

– Здесь?! – не снижая громкости раздраженного тона, продолжала она заводиться.

– Здесь, – открывая один из рюкзаков, как можно мягче сказал Сергей. Он достал несколько завернутых в фольгу кульков и пару банок консервов, выложив все на большой плоский камень. – Последняя ночь. Завтра будем на месте, потерпи.

– Что вы расселись? – Катин гнев обрушился на троих мужчин, которые смирно сидели на камнях, около груды вещей. – Это вас нужно сопровождать и прятать, охраняя в Тибетских непроходимых горах! Вставайте и ищите сухие ветки для костра! Из-за вас троих дура…

– Катя!!! – откуда-то сбоку донесся предупреждающий окрик Коростылева, от которого Катя, если и не успокоилась, то хотя бы замолчала. – Вода! Тут ключ небольшой. Идите сюда!

Сергей отцепил котелок от рюкзака и достал пустые пластиковые бутылки. Катя спустилась по тропинке к Коростылеву. За серыми валунами обнаружилось углубление в земле, окруженное камнями и наполненное прозрачной водой. Вода лениво бурлила и, переливаясь через край, текла вниз с обрыва, лаская сочную траву и полируя поверхность камней. Верхняя часть огромного камня растрескалась, и небольшой ручеек неторопливо точил и углублял трещину.