– Я не могу дозвониться до Музыканта, – вздохнула Катя. – И у меня что-то с телефоном.

– Это не с телефоном. За последнюю неделю сотовая связь пропадает регулярно. Интернет постоянно срывается или глючит. А телефоны ведут себя странно. Могут звонить сами себе или менять номера контактов. На днях звоню одной… Одной знакомой, начинаю шутливый разговор и через полминуты осознаю, что на другом конце провода – важный деловой партнер, который оторопело отвечает в ответ на мою речь смущенным кашлем. А то еще могут соединиться несколько незнакомых друг другу абонентов в один разговор, потом кто-то вылетает, кто-то остается… Самый смех состоит в том, что имена или голоса очень похожи на того, кого ты ожидаешь услышать. В общем, говорят, что это перегрузка сети, обещают наладить в ближайшее время. Не обращай внимания. Иногда все нормально работает. Единственная проблема, если делаешь какие-то важные документы, не подключайся к сети и сохраняй копии на съемный носитель, иначе и они могут слететь или видоизмениться. Сергей выходил на связь несколько дней назад, – вспомнил Виталик. – Там что-то в Китае… Завод, что ли… В общем, пока Сергей сказал, что они уйдут в тень. Скорее всего, что-то они сейчас делают. Может, запускают одну из таких установок.

– А я? – не на шутку испугалась Катя.

– А ты, – хмыкнул Виталик. – Ты…

– Да, я. Угораздило меня так заболеть! Вдруг что-то случится с ними?

– Да что у Соломона может случиться?

– Все, что только возможно, – расстроилась Катя.

– И невозможно, – рассмеялся Виталик.

Катя хмуро взглянула на него.

– Я в Китай поеду. Найди мне адрес этого завода. А я закажу билет, – решила она.

– А если Музыкант не в Китае? Что, если он нарочно дал ложную информацию по телефону?

– Черт. Об этом я не подумала, – созналась Катя. – Остается только ждать здесь, когда он про меня вспомнит. Как бы дать ему знать, что я здорова?

– Успокойся. Соломон узнает всегда, все и сразу. Скорее всего, они уже в курсе, но не считают целесообразным связываться с тобой обычными способами телефонной или электронной связи.

– Соломон-то, может и узнает, но какое дело ему до того, что мне необходимо быть рядом с Музыкантом? Он может и оставить Музыканта одного выполнять работу. Соломону никакие чувства неведомы. У него, кроме дела, ничего не существует.

– Что ты, – возразил Виталик. – Музыкант все равно добьется, чтобы ты была рядом, как только появится такая возможность.

– Надеюсь, – огорчилась она, явно почувствовав, что Виталик ее старается успокоить, и что Музыкант давно не звонил Коростылеву.

Работа у Соломона вечно окутывалась сверхсекретностью, сверхопасностью, сверхсерьезностью и тем, чего Катя никогда не любила – сверхнеопределенностью.

Коростылев ждал в машине на парковке около здания студии. Он что-то напевал себе под нос, и настроение его за полчаса разительно поменялось, как заметила Катя.

– Собираем вещи и двигаем в Китай! – сообщил академик.

Улыбка тронула ее, еще бледные после болезни, губы: «Ура! Мы едем к Музыканту!»

– Возьми только самое необходимое и несколько теплых вещей. Добираться придется на попутках и через горы.

– Хорошо, – беззаботно кивнула она, и на всякий случай уточнила: – Через горы, я не ослышалась?

– Можно сказать, мы – альпинисты. Для всех.

– Глупость какая-то. Соломон мог бы сделать любые документы. И вылетели бы самолетом, – дернула плечом Катя. – Зачем идти в горы? Вечно у Соломона все шиворот-навыворот. Коростылев! Ты давно с ним дружишь?

– С кем?

– С Соломоном.

– Соломон не имеет друзей. А знаю я его давно, – ответил Коростылев.

По узкой горной тропинке мелькала цепочка из нескольких человек с большими рюкзаками. Она появлялась и вновь исчезала за низкорослыми деревцами, за огромными осколками гористой местности, поросшими зеленым покровом мха на теневой стороне. Петляя по каменистой, высохшей за несколько месяцев, земле, люди настойчиво продвигались вперед.