– Тебе нравится? – Мужчина снова ухмыляется. – Пососи его, детка, – это прелюдия к грядущим утехам.

И тут я делаю то, что мне никогда не удавалось прежде. Вместо того, чтобы замереть, я сопротивляюсь. Нет, не пытаюсь продумать стратегию борьбы, а просто кусаюсь. Я так сильно кусаю его палец, что прокусываю кожу, и мой рот наполняется кровью.

Гэррик пронзительно кричит и отскакивает назад, держа свой окровавленный палец. Он дергается и визжит, как свинья, которую режут.

– Ты… Ах ты долбаная сука! – вопит он. – Какого хрена ты?..

Из его рта извергается поток ругательств, таких грязных и непристойных, что на миг я потрясенно застываю у стены. Затем поворачиваюсь и бегу.

Когда Лиана чувствует себя потерянной, она либо раскладывает карты Таро, либо ищет вокруг черных дроздов. Черные дрозды – это ее личные ангелы, посланцы благожелательной Вселенной, если такая вообще существует, их вид успокаивает и ободряет ее, говорит, что ее путь верен. При виде черного дрозда Лиана начинает думать, что по большому счету все в окружающем мире идет хорошо, даже если положение и кажется безнадежным.

Девушка выбрала именно черных дроздов, потому что, хотя она никогда никому в этом не признается, думает, что в некоем необъяснимом эзотерическом смысле в них перевоплотился дух ее матери. Возможно, дело в том, что Изиса так часто пела песню про черных дроздов, и эта песня звучит во всех снах Лианы. К сожалению, она уже не помнит точных слов, как бы ни старалась воскресить их в памяти.

Лиана уже несколько недель не подбирала перышек и не видела ни одного черного дрозда, так что пришло время вновь обратиться к Таро. Она вопрошает карты о деньгах, о замужестве, о возможности чудес. Выпадают Башня, Тройка Мечей и Пятерка Кубков. Ана снова и снова задает один и тот же вопрос, раскладывает карты опять и опять – вдруг выпадут какие-то другие? Тасует, перетасовывает, надеясь на иной расклад, отчаянно желая получить какой-то добрый знак, но такого знака все нет и нет.

Скарлет прислоняется к своей любимой кофемашине для приготовления капучино, рассеянно полируя бок Франсиско посудным полотенцем и пытаясь не думать об Изикиеле Вульфе и его планах воздвигнуть еще один памятник мировому капитализму на том месте, где сейчас располагается маленькое кафе ее бабушки. Скарлет чувствует себя дурой, она ни за что не позволит мистеру Вульфу вонзить свои когти в кафе. Ведь его все еще любят, в него все еще приходят завсегдатаи. Правда, их число растет отнюдь не такими бешеными темпами, как арендная плата.

Глядя на свое неясное отражение в полированной нержавейке, девушка позволяет себе подумать о том, что бы делала, если бы не работала в кафе. Она уже давно не думала о том, чтобы начать заниматься чем-то другим, ведь у нее нет никакой квалификации – куда можно податься, если ты просто-напросто сдала десять экзаменов на аттестат об окончании средней школы? Даже если по всем ты получила высший балл. Причем, учитывая, что после школы она каждый день помогала бабушке в кафе, можно сказать, что это весьма впечатляющий результат. Чтобы получить другую работу, ей пришлось бы продолжить учебу или пройти профессиональную переподготовку. Это потребовало бы времени и денег, а и того, и другого у нее немного.

Пока Эсме еще работала в кафе до болезни Альцгеймера, Скарлет собиралась продолжить учебу и окончить старшие предуниверстетские классы, чтобы потом изучать химию. Она не очень-то ясно понимала, каково это – быть химиком, но, когда представляла себе, как будет сидеть в лаборатории и производить взрывы, такая работа казалась ей идеальной. Ее, в общем-то, не особенно огорчало то, что из этой идеи так ничего и не вышло, ведь это была просто смутная мысль, привлекавшая девушку за отсутствием других идей, к тому же кухня представлялась ей вполне сносной альтернативой лаборатории. Правда, смешение соды для выпекания с водой и выделение пузырьков скучновато по сравнению с бурной реакцией при смешении красного фосфора с хлоратом калия, но и это являет собой своего рода волшебство.