Сесилия торопливо пробежала глазами бумагу, вынула кошелек и предложила ему три гинеи со словами:

– Если этого недостаточно, сэр, скажите, сколько нужно.

– Так у тебя есть сердце? – с чувством воскликнул он. – И богатство пока не лишило твою душу ее природной доброты? Я возьму лишь часть твоего щедрого вклада, это вдвое больше того, что я ожидал (и он забрал одну гинею). Я не заставлю твое милосердие разорять тебя.

Старик собрался уходить, но Сесилия остановила его:

– Нет, возьмите все! Я богата, но не обременена семейством, обладаю большими возможностями, но сама ни в чем не нуждаюсь. К кому еще им обращаться, как не ко мне?

– Верно, – ответил он, – и столь же мудро. Так делись же, пока тебе приказывает сердце, завоевывай расположение небес и бедного люда.

С этими словами странный незнакомец удалился.

– Ах, дорогая, – воскликнула миссис Харрел, – что заставило тебя дать ему так много? Разве ты не видишь, что он безумен?

– Не знаю, кто он, но эта своеобразная личность производит глубокое впечатление.

Вошел мистер Харрел, и супруга обо всем рассказала ему.

– Какой скандал! – заявил он. – Мисс Беверли, вам следует быть осмотрительней, а то разоритесь в два счета.

– Могу сказать вам то же самое, – улыбнулась Сесилия.

– Вы ошибаетесь. Повседневные расходы – это одно, а вымогательство – совсем другое.

– Действительно, другое. Только вот не знаю, что лучше.

Мистер Харрел промолчал. Сесилия же решила твердо придерживаться недавно принятого плана и надеялась под руководством своего нового эксцентричного наставника усерднее заниматься благотворительностью, а для начала побольше узнать о бедности.

Недостатка в тех, кому можно помочь, не было. Слух о щедрости мисс Беверли распространился быстро, и многие не преминули убедиться в его справедливости. Так, в делах милосердия, пролетела неделя. Затем Сесилия постепенно перестала гордиться собой и своим планом. Хотя суета в доме Харрелов утомляла ее, затворничество скоро ей прискучило, и она затосковала по радостям дружбы. Бесконечная череда развлечений не оставляла места для частных встреч и дружеских бесед.

Сесилия поняла, что, стремясь изменить свою жизнь, совершила ошибку: намеренно избегая общества, она впала в уныние. Надо было изменить свой план и, сочетая развлечения с благотворительностью, попытаться достичь золотой середины. Поэтому девушка высказала желание отправиться вместе с миссис Харрел в оперу. В ближайшую субботу подруги, захватив с собой миссис Мирс, в сопровождении мистера Арнота отправились на Хеймаркет. Они припозднились: представление уже началось, и толпа запрудила все фойе. Рядом очутилась мисс Лароль. Взяв Сесилию под руку, она воскликнула:

– Господи, до чего я рада вас видеть! Сегодня дают лучшую оперу сезона. И людей полно, яблоку негде упасть! В кофейне давка. Какая прелесть, не правда ли?

Эти слова очень обрадовали миссис Харрел. Она, не раздумывая, завернула в кофейню. Здесь перед Сесилией явилось скорее блестящее общество, устроившее званый вечер в театре, чем разнородное собрание людей, пришедших послушать оперу и случайно оказавшихся вместе.

– Взгляните-ка, где устроился мистер Медоуз! – воскликнула мисс Лароль. – Занял лучшее место и заслоняет огонь! Он, знаете ли, всегда так. И никогда не уступит места, даже тому, кто падает от усталости.

– Я ожидала от него большей галантности, – сказала Сесилия, присматриваясь к мистеру Медоузу, – ведь одет он безукоризненно и элегантно.

– О да, – ответила мисс Лароль, – это самопервейший щеголь в свете. Знаете, случится чудо, если удастся с ним поговорить. Мы все страшно сердимся, когда он не обращает на нас внимания. Вы разве не знаете, что он ennuyé