Один из подэкспертных поделился гениальным, с его точки зрения, открытием:

–Видишь эти маленькие отверстия в коре дубов? Это от пуль. Точно тебе говорю – здание старое, сталинской постройки, а при Сталине какое самое распространенное занятие было? Правильно, расстрелы. «Серпы» не стали исключением. Тоже шмаляли. Даже по диаметру отверстий скажу тебе – или маузер, или наган. Может, и Берию тут того… Никто же точно не знает, где именно приговор в его отношении привели в исполнение… И на жестянках этих, что егозу15 держат – рисунки какие-то типа наскальной живописи, стрелочки, буквы. Такие в тюрьмах обычно на стенах пишут. И тут, наверное, перед расстрелом приговоренные писали.

–Так жестянка-то по уровню забора идет. Как они туда подпрыгнули, чтобы там такое нацарапать?

–Дурень ты, – машет рукой искушенный в истории и биологии экскурсовод. – Они же сначала маленькие были, дубы-то эти. Когда маленькие были, на них эти жестянки и набили. Потом дубы выросли, с ними уровень жестянок поднялся.

Я не стал объяснять моему визави, что законы биологии начисто уничтожают его утверждение, так как растут дубы не только в высоту, но и в ширину, и, если бы жестяную табличку прибили вокруг дуба на определенном уровне, она бы по мере его роста вверх бы не поднялась, а была бы разорвана (или, по крайней мере, сильно растянута) прибавляющимися ежегодно «кольцами» дерева. Не стал я и говорить о том, что единственной целью ее нахождения здесь является фиксация колючей проволоки на определенной высоте – блажен, кто верует…

И о чем только не думается на прогулке! Кто-то, не насытившись бесконечным общением внутри палаты, несет сюда продолжение «интересных» тем, годящихся разве что для придирчивых и любознательных корреспондентов телеканала «Рен-ТВ», кто-то дает консультации (сам мало что понимая) по всем вопросам женщинам из соседней палаты, что также выходят гулять в то же самое время в сопровождении двух санитарок, кто – просто курит, сжигая кажущееся бесконечно тянущимся время, кто – обнимает дубы и питается их энергетикой, позволяющей окончательно не сойти с ума.

А сойти с ума тут запросто. Особенно санитаркам, которые, как бы странно это ни звучало, обязаны слушать все разговоры, которые ведут между собой не вполне нормальные обитатели «Серпов» и записывать их в той части, которую запомнили, все в тот же дневник наблюдений. Так что бдеть им тут приходится 24/7. Проверить их бдительность вы можете, если только шепотом во время прогулки, шутки ради заведете разговор о возможном побеге отсюда или начнете, все с той же провокационной целью, присматриваться к здешним высоким заборам. Сразу же увидите мгновенную и очень серьезную реакцию на вашу, казалось бы, невинную шутку и поймете, что здешние блюстительницы порядка натасканы на подобные разговоры и действия не хуже заправского работника безопасности, стоит при нем пошутить насчет терроризма. Облают – в лучшем случае. А то и отметку о нарушении режима в лечебном учреждении схлопочете, что никак не улучшит вашего правового положения. Ибо все-таки место здесь режимное.

Правда, режим не очень строгий – телефоны здесь, как и было сказано, дают ежедневно с 18 час 30 мин до 19 час 00 мин. Раньше дать могут – в зависимости от смены, добрая она или нет, положительно удалось ее настроить в своем отношении подэкспертным или напротив, – но изымают ровно минута в минуту. И тут галдеж в палате начинается такой, что санитарки затыкают уши и убегают подальше от коридора – и про дневник наблюдений забудешь, когда 30 обитателей двух палат и два телевизора орут, что есть мочи.