Ну первое время, как водится, отношения скрывали, а потом – баба, как говорил Джигарханян, она сердцем видит – Оксанка почувствовала, что у меня кто-то есть. Жили мы к тому моменту почти 15 лет, скрывать не было ни смысла, ни особого интереса. Я, бывало, раньше погуливал от нее, она знала, и даже пару раз закатывала скандалы. Правда, без особого рвения – возвращался же всегда, да и она не была святой. Был у нее уже тогда дружок по койке, бывший прокурор района, Женя Рассадкин, сын первого вице-губернатора Ярославской области. В общем, эти наши взаимные походы налево сильно никого никогда не занимали, не бесили – ну с кем не бывает? И потом, говорят: «Левак укрепляет брак». В общем, брак по швам не трещал, и поводов для беспокойства не было. А тут появились. Загулял я серьезно. Ну попсиховали мы с Оксанкой, подрались даже, посуду там побили. Ну а делать-то что? Да и что сделаешь в такой ситуации? Просто принять.

В общем, ушел я к Раде. Дочку оставил, но навещал регулярно. А Рада она… другая. Не как Оксанка. Участливая такая, серьезная во всем, что касается семейных отношений. Этим, во многом, и подкупила. Ну и секс конечно – он для меня всегда был на первом месте. В этом вопросе цыганки – просто огонь. А вот насчет семьи – для меня это стало откровением. Ничего мимо нее не проходит, во всем она стремится участвовать, всем интересуется, чем партнер живет. Обычно цыгане как? Матери – кукушки, а отцы – вообще на своей волне. Что для них семья? Пустой звук. Табор, кочевая жизнь, наплевать на оседлость и традиционные ценности. А эта – нет. Другая. Иногда эти ее качества трогали меня до слез. Вот, например, раз едем с ней из Москвы, я по телефону разговариваю, обсуждаю текущие проблемы. Надо срочно где-то взять 400 тысяч. Ну у одного товарища спросил, у другого. Гляжу – она рядом сидит, надулась. Я спрашиваю: «Что такое?» Она в ответ: «А у меня ты занять не можешь? Я тебе, что, чужой человек? Лучше у посторонних спрашивать, когда родные могут помочь? На то ведь они и родные!» И так и заставила у нее занять, представляешь?! Правда, потом заставила и вернуть тоже, но не суть.

–А как сюда-то попал?

–Ну слушай. Тут лето пришло. Рада с детьми от первого брака в Тунис собралась. Ну я ее проводил, все дела. И в этот же вечер – звонок от Оксанки. Мол, не чужие люди, давай с собаками с нашими, которые после нашего расставания у нее остались, вечером по набережной погуляем. Как знала! А, может, и правда знала… Ну согласился – чего в этом предосудительного-то? Бывают же пары, которые нормально расстаются, потом даже дружеские отношения сохраняют. Подумал, что и у нас так может быть… В далеком будущем… В общем, встретились. И так, это, ты знаешь, искра какая-то между нами пробежала, что в тот же вечер прямо в машине и переспали. И продолжали спать всю следующую неделю, пока Рада на отдыхе была.

Неделя, правда, быстро пролетела. В последний или предпоследний день моей «холостой жизни» мы с Оксанкой опять гуляли и вдруг я увидел на ее глазах слезы. Терпеть не могу женских слез. Спрашиваю. Она молчит. Я спрашиваю, но уже более настойчиво. И тут она говорит: «Мы когда расстались, я так расстроилась, что кинулась к твоим конкурентам за помощью. Ну, чтоб они тебя как-то приструнили или бизнес там «отжали», или какой-нибудь спор корпоративный «замутили». И, в общем, так получилось, что они меня за 10 миллионов уговорили на тебя заявление в милицию написать». Я в шоке: «Какое заявление? О чем?» Она отмалчивается: «В общем, ничего страшного, сказали, не будет, потаскают тебя малость, может, часть бизнеса им отдашь, и за это я в итоге десятку получу… Я понимаю, что совершила ужасное преступление по отношению к тебе, но готова и деньги отдать, и заявление забрать. Прости меня, пожалуйста». Ну, думаю, мало ли, что баба может в пылу эмоций натворить. Ну, написала что-нибудь модное ныне про бытовое насилие, так кого теперь за это сажают-то? Ладно, недолго обижался. Тут же и помирились – каким способом, надеюсь, ты понимаешь…