– Куда собралась?! – выкрикнул он, почти схватив меня за руку.

Я дернулась в сторону, уворачиваясь, и на грани потери равновесия рванула вперед. Ещё пару шагов, и я влетела в стойку, ударившись бедром о твёрдую поверхность. Боль тут же отозвалась пульсирующей волной, но я проигнорировала её, подавив вскрик.

Не давая себе времени на размышления, я схватила первое, что попалось под руку. Серебристая сталь ножа сверкнула у меня в руке.

– Назад! – выдохнула я, резко обернувшись к нему с оружием наготове.

– Шшш… – Давид замедлился и поднял ладони в примирительном жесте, выпуская успокаивающее шипение. – Ты чего, милая? Я не причиню тебе зла.

Его голос был мягким, почти бархатным, но ноги упорно продолжали двигаться вперёд.

– Ещё шаг – и клянусь, этот нож окажется в твоей роже! – прошипела я. Пальцы судорожно сжимали рукоять клинка, ладонь вспотела, но я не позволила себе ослабить хватку.

– Ого! – Давид остановился на миг, вскинув брови. Его лицо исказила кривая ухмылка, обнажившая белые зубы. – Ты серьёзно? Я ведь просто хотел поговорить.

– Вломиться в мой дом – это называется «поговорить»

Мои руки дрожали, и мне было больно от осознания своей беспомощности. Но я продолжала держать нож ровно, стараясь убедить его – и себя – что способна на большее, чем просто угрожать.

– Положи нож, детка, – хриплым, будто уставшим голосом скомандовал он.

– Вон из моей квартиры! – выкрикнула я, а голос сорвался, поднимаясь на высокую тональность.

Давид выдохнул и опустил руки, будто

Смирившись с моим сопротивлением. Его плечи расслабились.

– Ладно, – пробормотал он, опуская голову на стоящую рядом кухонную стойку. – Я пытался.

Мои пальцы крепче сжали нож, когда он потянулся к стакану, стоящему на стойке.

Все мои чувства обострились, но я решила, что он просто хочет попросить выпить или сделать что-то, чтобы разрядить ситуацию.

Только вот он разрядил её совсем иначе.

Стакан для виски сорвался с его пальцев, стремительно полетел в мою сторону.

Я вскрикнула, вскидывая руки, чтобы прикрыть лицо.

Глухой удар разнёсся по комнате, когда стекло разлетелось о стену позади меня.

Острые осколки сыпанулись мне на плечи и пол. Холодные волны ужаса промчались по телу.

Но у Давида не было времени на паузу.

Пока я инстинктивно заслонялась, он сорвался с места. Его пальцы сомкнулись на моем запястье, в котором я держала нож. Сила удара заставила меня вскрикнуть, нож выскользнул из руки и грохнулся на пол.

– Ах ты… – Я не успела договорить, когда другой рукой он резко дёрнул меня за волосы.

Боль в коже головы вспыхнула огнём, и я потеряла равновесие, падая на кухонный пол.

– Ты сама меня вынудила, – прорычал он сквозь зубы, зажимая мою руку так, что пальцы немели.

Я металась, пытаясь высвободиться, но он был сильнее, намного сильнее.

– Теперь мы поговорим, – сказал он, низким, хриплым голосом, в котором звучала неумолимость, и резко двинулся вперед, волоча меня за собой.

Боль из-за вырванных волос вспыхнула с новой силой, горячие слёзы хлынули из глаз, застилая обзор. Мое рыдание переросло в громкие всхлипы.

– Отпусти меня, урод! – закричала я, захлебываясь слезами и гневом.

Мои руки судорожно метались, то царапая, то ударяя его по запястью, которым он намертво вцепился в мои волосы. Я пыталась высвободиться, ухватившись за его запутанные в прядях пальцы, но это было бесполезно – его хватка лишь усилилась.

Он тащил меня через комнату, как куклу, а я изо всех сил сопротивлялась. Одной ногой я зацепилась за ковер, сбивая его складками, а тело с глухим стуком ударилось о ножку дивана.

Протащив меня через гостиную, он, наконец, добрался до спальни. Я попыталась зацепиться руками за дверной косяк, но Давид лишь дернул меня за волосы сильнее, и я влетела в комнату.