Божественная аура ослабла, сияние, окружавшее Адзи-сики, померкло, и он стал почти неотличим от людей. И вполне человеческим жестом потер переносицу.

– Хэби-сан, не будь столь суров. Тебе ли не знать, что не одни люди не равны меж собой. Я сделал все, что было в моих силах.

Хизаши слишком долго лелеял обиду на всю их небесную братию и даже не сразу сообразил, что сейчас не ощущает злости. Да и, если честно, Адзи-сики не обвинял его вместе с другими, просто и помощи от него Хизаши тогда не дождался. Боги и впрямь не равны, как не равны люди, ёкаи и даже демоны.

– Так зачем ты пришел? Чьи молитвы на этот раз сподвигли тебя на действия?

– Озвучил я причину, а что касается молитв… – взгляд божества остановился на Кенте, так и не поднявшемся с колен. – Есть тот, кто считает себя ответственным за этого юношу.

Если Кента и хотел спросить, благоговение, взращенное в каждом из смертных с рождения, не позволило ему обращаться к богу напрямую. Пришлось Хизаши озвучить вопрос за него.

– И кто же это?

– Не вправе я дать ответ, однажды он сам это сделает.

Он сложил ладони вместе и закрыл глаза. Без его взгляда стало полегче, и Кента рискнул-таки выдохнуть и тихо спросить:

– Неужели боги снизошли до нас?

– Мне не нравится это слово, – нахмурился Хизаши. – И встань ты уже, наконец, раздражаешь.

Но Кента продолжил стоять на коленях с упрямством осла. Божественная аура усилилась, и Хизаши с легкой завистью представил, как излучает такую же вместо осорэ ёкая. Да, впрочем, и той уже почти не осталось.

И все же, почему боги пришли на помощь? Что они задумали?

– Времени мало у нас, – изрек Адзи-сики и протянул к ним двоим объятые светом руки. – За то, что юную итако не обижали, примите благодарность мою.

Он положил одну ладонь на макушку Кенты, а второй накрыл лицо Хизаши, прежде чем он успел воспротивиться. Тепло проникло под кожу, распространилось по телу, и стало легко-легко, будто ноги больше не касались земли, и ничто в целом свете не тяготило души. Хизаши доводилось ощущать на себе гнев богов, но никогда прежде – их благословение.

– Стойте! – внезапно воскликнул Кента. – Помогите лучше учителю Морикаве.

– Ты отвергаешь божественную помощь? – изумился Адзи-сики.

– Простите! – Кента рухнул лицом в траву. – Но ему она нужнее!

Хизаши вообще не удивился, ведь он знал Кенту, а вот небожителя его слова потрясли.

– Что ж… Исполню я твою просьбу, Кента из рода Куматани. Однако и дело свое завершу тоже. Возьмитесь за руки, и я отправлю вас в место, где враги не станут искать.

Кента поднялся на ноги, все еще ошарашенный происходящим, и сомкнул пальцы на запястье Хизаши. И снова чувство удивительной легкости охватило их, и мир подернулся дымкой. Покровитель змей что-то произнес, очень тихо, человек бы не расслышал, но хэби сумел.

Это было извинение.

И вот уже прохладный свежий ветер трепал челку, принося с собой позабытый соленый запах моря, а крики чаек заполнили голову, пустую и звонкую после перемещения. Хизаши лежал на спине, и над ним синим куполом раскинулось бескрайнее ясное небо. Он развел руки в стороны и не обнаружил рядом ничего, кроме травы и мелких камушков.

– Кента? – хрипло позвал он. Страх еще не успел охватить его, как раздался ответ:

– Я здесь.

Хизаши сел и с удивлением обнаружил, что непослушное искалеченное тело не отзывается болью, может, самую малость, словно он слишком долго спал, и мышцы ослабли и откликались на движение неприятным покалыванием. Первым делом Хизаши нащупал веер за пазухой, потом поднял голову и в ореоле слепящего света увидел лицо Кенты. Он протягивал руку.