С тех пор Розалия практически поселилась у нас дома, все свое свободное время посвящая младшей сестре. И все же два года назад последней не стало. Мы с отцом были безутешны, только трогательная забота тети помогла нам пережить боль утраты. Она была рядом, сумела найти нужные слова, поддерживала нас. Тогда мне казалось, что мир рухнул, но жизнь приготовила для меня новые испытания, хотя я ничем их не заслужила.

Я была бесконечно благодарна, но это не давало ей право распоряжаться моей жизнью. В том, что эта помолвка состоялась по ее инициативе, я не сомневалась.

Провожая гостей, прощаясь с ними, я искренне улыбалась. Вечер, не считая последнего известия, прошел прекрасно. В полночь я, наконец, обрету желаемое.

Я пританцовывала от нетерпения. Едва двери дома закрылись, а слуги принялись наводить порядок, я отправилась на поиски Розалии. Я пропустила момент, когда она нас покинула, но ожидаемо нашла ее в кабинете отца. Тетка перебирала документы, письма и была так увлечена этим занятием, что не заметила моего появления. Одни, щурясь, долго рассматривала, другие сразу откладывала в сторону.

Голос еще не вернулся ко мне, потому я обозначила свое присутствие стуком в дверь. Розалия вздрогнула, но быстро взяла себя в руки, улыбнулась, вышла мне навстречу.

– День был длинным, отдохни, дорогая!

Что? Мне хотелось получить объяснения, но я не вымолвила и слова, лишь, подобно рыбе, открыла и закрыла рот. Еще одна шутка? Я слишком долго ждала этой ночи, а теперь меня провожают спать. Нет! Не в этот раз! Я обещала проявить смирение, но всему есть предел.

Не надеясь на то, что Розалия умеет читать по губам, я взяла листок бумаги, перо и написала: “Время посвящения пришло.”

– Не тебе судить об этом! – бросила женщина и добавила спокойнее:

– Ты слишком устала сегодня. Боюсь, что ритуал негативно скажется на твоем самочувствии. Согласись, лучше переждать несколько дней, чем потерпеть поражение в шаге от победы. Твой дар никуда от тебя не денется. Отдохни.

Розалия снова улыбнулась. Я фыркнула, смяла листок и швырнула в угол. Приподняла подол платья и покинула кабинет, не простившись, но стараясь сохранить достоинство. После бегом бросилась в свою комнату, едва не сбила слугу с подносом, но даже не обернулась.

Вечер утратил краски и былую прелесть. Ночь разлилась не только за окном, но и в моей душе. Я сорвала сиреневую ленту, символ моей помолвки, отбросила ее прочь. Вынимая многочисленные шпильки и заколки, я не считалась с тем, что вырывала их с волосами, а сами украшения бросала где попало. Пощадила только мамины серьги и то потому, что едва не разорвала мочку уха, дернув слишком сильно.

На шум прибежали Агата и Роза. Одна, причитая, убирала за мной, вторая ловко расстегивала пуговицы на спине. Только избавившись от платья, нижних юбок и корсета, я почувствовала облегчение. Вздохнула полной грудью, чувствуя, как легкие наполняются воздухом, и медленно выдохнула. Смахнула слезинки с глаз. Не хватало еще, чтобы прислуга видела меня такой – слабой, беспомощной, жалкой.

– Сеньорита желает еще чего-то? – спросила Роза, не забыв поклониться. – Может быть…

– Вон! – крикнула я, не сразу осознав, что голос вернулся ко мне.

Девушки снова поклонились, забрали одежду, потушили свечи и ушли. Я, наконец, осталась одна, но вместо того, чтобы пойти к отцу или тетке, упала на постель. Родных не хотелось видеть. Поговорить с ними можно будет и завтра, когда я успокоюсь. Сейчас все, что я могла, это возмущаться. Чего доброго, Розалия применит еще одно заклинание, превратив меня в бессловесное существо. Мне претило притворство, но она не оставила мне выбора.