Из-за угла клуба, как черт из табакерки, выглянула Ева Петровна. Она оглянулась по сторонам и нырнула в клуб. Из эфира полилась бравурная музыка: «Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым». Ева Петровна выбежала, как нашкодивший ребенок, и спряталась за клуб. Евгений остановился, развернулся и в несколько прыжков очутился у клуба. Почти сразу репертуар изменился: «Где, в каких краях мы встретились с тобою», – напевал Юрий Визбор. Евгений вышел и медленно пошел по тропинке к первому корпусу. Но даже не дойдя до нужного отряда, он снова услышал громкое:
Заветной весны высота не взята,
И надо с дороги не сбиться.
Мечта наша, гордая наша мечта,
Ты можешь на нас положиться! – надрывался Иосиф Кобзон.
Евгений покраснел и в сердцах плюнул:
– Ну, карга старая! Испортила ж настроение!
А Ева Петровна, чувствуя себя победителем, вышла на крыльцо и погрозила в след музработнику кулаком:
– Бес! Бес проклятый! Ничего святого у этой молодежи! Ничего!
***
– Чего так долго? – спросил Женя у жены, откладывая в сторону журнал «Юность».
– Жень, как всегда. Обход, то да сё!
– Я соскучился!
Евгений ловко поднялся с кровати, подошел к Надежде. Протянув руку, медленно провел пальцами по ее губам, щекам. Взяв её лицо в свои ладони, он легко коснулся губами ее губ.
– Ну, подожди, Жень. Дай я разденусь.
– Я сам, я всё сам.
Голые железные кровати с панцирной сеткой сверкали своей новизной. На сброшенных на пол матрасах лежали супруги. На руке Евгения уютно устроилась Надежда. Он взял её руку, положил её на свое сердце.
– Ты так красива, так нежна и прекрасна…
– И я люблю тебя…
Глава 4
На территории лагеря стояла тишина. Лишь изредка встрепенется и подаст голос какая-то пичуга. Дети спали сладким сном, а в пионерской комнате уже проходила летучка. Вожатые получали задания на день.
– Итак, друзья! День бантика и солнечных зайчиков – это море улыбок, шуток, розыгрышей, обнимашек, целовашек. А мы сами… что делаем? – воодушевленно обращалась к молодым людям старшая вожатая, размахивая рукой.
– Подаём пример! – закричали вожатые, на лицах которых были нарисованы яркие веснушки, а на волосах завязаны разноцветные смешные бантики. – Да, мы готовы!
– В одиннадцать часов «Веселые старты» для всех отрядов, кроме первого, а через полчаса начнется «Комический футбол»! Ребята, ну фантазию проявите, придумайте что-нибудь! И чтобы у мальчиков не было никаких ЭТИХ, – выразительно показала Надежда на грудь. Вожатые захихикали.
А Надя уже повернулась к физруку.
– Михал Михалыч! Помощь нужна?
– Не, Наденька, у меня уже все готово. Я даже вожатым костюмы придумал. Трусы огромные! В ромашку! Вчера Клавдия Ивановна сшила из списанных занавесок.
– Умница вы наш! Вожатые, после полдника собираемся в клубе. От каждого отряда по одному веселому номеру. Потом экспромт-концерт. Ну, это я проведу…. И дискотека. Вопросы? Нет вопросов… Евгения Юрьевича сегодня не будет. Пользуемся магнитофоном. Александр вам в помощь!
– Не понимаю! – раздался властный голос Евы Петровны. – Что за чушь я сейчас слышу! Обнимашки, целовашки! Это же сплошное баловство! Не лучше ли нарвать ромашек для аптеки? Или провести смотр строя и песни?
– Нет, не лучше! – воскликнула непокорная вожатая. – Я считаю, что если после каждого «баловства» ребенок сможет ответить на вопросы «Чему я сегодня научился?» «Что нового я узнал и понял?», то можно считать, что день прошел не зря! И не зря мы здесь с вами работаем! Но иногда дети хотят и просто повеселиться…
– Вооот! Точно! Я всегда так думал, но не мог выразить словами, – закричал Степанов.
– Надежда Геннадьевна! – встала со стула Ева Петровна. – Меня все мучает вопрос. А где Евгений Юрьевич? Он почему-то часто пропускает планерки. А это в нашем лагере не позволительно.