Кайан раздумывал. Герта считала, что она частично смертная, и она была самой нежной сиделкой, которую ему когда-либо приходилось встречать. Может быть, пока он здесь, он может рискнуть поговорить с ней еще раз. В этот раз не случайно и не просто для того, чтобы разжалобить ее. Он постарается сказать ей то, что пытался сказать ей раньше. Если она узнает, что он дух, лишенный тела, и не является злым, тогда может быть ее смертная природа захочет ему помочь. Если его отца собирались продать, то может быть, так или иначе, у него не возникнет с этим проблем, но он доверял королю Хада меньше, чем мог бы доверять гигантскому змею.

Он заставил себя переместиться в кухню, где лопоухая девушка мыла миску.

– Герта, пожалуйста не бойся, – сказал он.

Ее глаза расширились от испуга и она судорожно стала шарить ими по комнате.

– Дух! Ты вернулся! Это неразумно! Это нехорошо!

– Я не хочу тебе зла, Герта. Я не хочу зла ни одному из твоего народа. Я здесь из-за своего отца – смертного, о ком ты заботишься.

– Он нездоров!

– Я знаю. Но ведь ты помогаешь ему стать здоровым, да, Герта?

– Д-да. – Немного неуверенно ответила она.

– Тогда выслушай меня, Герта, потому что у меня может не быть много времени. Я здесь потому, что проглотил драконову ягоду. Мое тело лежит там на Пустошах, и мне необходимо вернуться к нему. Я смертный, так же как твой отец и как мой.

– Как мой отец?

– Да, также как твой собственный отец. И я кое-что узнал, Герта. Я узнал, что король Хада хочет вовлечь твой народ в войну с другими смертными. Ваши люди не должны соглашаться на это, Герта. Это будет большим несчастьем для смертных людей, однако не только для смертных, но и для людей змея.

– Дух, – хитро сказала Герта, – я могу помочь тебе.

– Ты можешь? – надежда заполнила его, как уже давно не было. – Как же?

– Я покажу тебе кое-что. – Открыв шкафчик, она протянула руку и вытащила оттуда один из колокольчиков, изготовленный из шкуры змея. Она держала его за верх и провела пальцем по внутренней стороне спирали. Спираль отозвалась вибрацией на ее прикосновение и издала ясную музыкальную ноту.

Кайан прислушался к перезвону колокольчика. Он почувствовал, что приведен им в движение и завибрировал в такт этому перезвону. Он стал частью мелодии. Он и был этим перезвоном!

– Эй, дух – ты там?

– Да, Герта, – сказал Кайан, и слова из серебра, вибрируя, донеслись из него. Мелодия была серебряной, чисто серебряной, а сам он был серебряным перезвоном.

– Ну, а теперь, – сказала Герта, – ты пленник. Ты не возвратишься обратно на Пустоши. Ты сказал мне, кто ты такой. Ты злое существо, злой смертный, такой же, как отец Герты.

Боже, – подумал Кайан. – Что же я сказал! Пожалуйста, – прозвенел он. – Сейчас, я только хочу уйти отсюда. Я только хочу вернуться.

– Нет, – сурово сказала Герта. – Тебе не надо было приходить туда, куда запрещено приходить смертным. Херциг все решит, он решит, что с тобой делать. Он может оставить тебя таким, какой ты сейчас есть, и повесит тебя на дереве, чтобы охранять нас от наших врагов. Или он может поместить тебя в тело змея.

– Змея! – подумал Кайан и содрогнулся так, что раздался перезвон.

Пока лодка медленно двигалась, огибая поворот, приводимая в движение течением и опытной рукой Сент-Хеленса, Келвин думал о том, что он все это уже видел глазами Хелн. Но разве духи имеют глаза? Или, скорее, разве одно сознание без тела имеет глаза? Если сознание может быть отделено от тела, чем оно может отличаться от духа?

Что ж, может быть, такое разделение не было существенным. Он видел, и это оставалось странным образом знакомым. Но в этот раз он был уже в своем физическом теле и не сможет свободно улететь от любой опасности, как могло бы сделать его астральное "я".