— И тебе понравится, девочка. Сначала ты привыкнешь к боли, потом станешь просить еще. Потому что никакое иное наслаждение в мире не сможет стать для тебя таким же острым и желанным.

Мир погружается в колючее глухое марево. Я дергаюсь из последних сил, но этих сил и раньше было непозволительно мало.

— Я буду приходить снова и снова, - шепот твари отдаляется. – Возможно, к тому времени, как ты целиком станешь моей, ты потеряешь рассудок. Это нестрашно. Не держись за него. Не держись за себя. Ты – нечто гораздо большее, чем глупый страх в невинной головке. И чем скорее ты это примешь, тем раньше боль станет наслаждением…

Мир схлопывается до состояния мельчайшей светлой точки – и именно там остается моя спальня и вообще Ледяной замок. Меня же тянет куда-то прочь, куда-то так далеко, что никакие ученые мужи еще не придумали соответствующих чисел.

9. Глава девятая. Элиана

Глава девятая. Элиана

Я просыпаюсь от собственного крика. Даже не крика – вопля, что долгим повторяющимся эхом звучит у меня в ушах даже после того, как перед глазами проясняется, и вместо отвратной ночной твари передо мной испуганное лицо Лиры.

— Госпожа, я это я, ваша служанка, Лира, все хорошо…

С силой цепляюсь за ее плечи, сдавливаю пальцы до побелевших костяшек.

— Госпожа… - пищит Лира.

И только теперь я начинаю контролировать собственное тело. Только теперь окончательно выныриваю из проклятого кошмара.

Разжимаю пальцы и откидываюсь на подушку.

— Прости, - шепчу, едва шевеля растрескавшимися губами. Во рту так пересохло, точно не пила по меньшей мере сутки. – Я кричала?

Это будет ужасно, если кто-то из гостей стал невольным свидетелем моего сумасшествия. Хотя, врачи говорят, что это всего лишь повышенная впечатлительность, спровоцированная шоком от потери родителей. И мне очень хочется им верить, потому что стоит окончательно признаться самой себе в том, что это болезнь и от нее не избавиться, как тут же опущу руки.

Несколько раз я уже была на грани полного опустошения, а единожды меня даже отловили у окна, когда собиралась прекратить кошмары раз и навсегда. В моменты после пробуждения мысли о самоубийстве наиболее яркие и четкие. Потому что до сих пор чувствую боль и ужас, потому что понимаю – завтра все это может повториться. И послезавтра, и потом.

— Совсем чуть-чуть, - Лира, потирает плечи, морщится. – Думаю, вас никто не слышал. Я накладывала вам на лоб компрессы и придерживала, когда вы начинали биться сильнее.

— Ты была здесь всю ночь?

Моя служанка выглядит очень уставшей, взлохмаченная и с несколькими глубокими царапинами на лице – наверняка моя работа. Еще одна душа, которая страдает от моих кошмаров.

— Пока была вам нужна, госпожа, - улыбается Лира.

— Прости меня, прости, - сажусь на кровати и тянусь, чтобы обнять ее. Служанка с готовностью стискивает меня в ответных объятиях. – Я никогда не забуду твою доброту.

— Все прошло, все хорошо, время улыбнуться, - отвечает она, первой подавая пример широкой улыбкой.

И хоть меня все еще немного потряхивает, тоже улыбаюсь ей. Пока не очень уверенно, больше вымученно, но уж сидеть и жалеть себя точно не собираюсь. Ни один проклятый кошмар не омрачит мой праздник!

За окном только-только начинает светать – и, по-хорошему, еще есть немного времени на сон. Если усну сейчас, то кошмар не вернется, он никогда не возвращается сразу. Точно выжидает, когда я немного расслаблюсь. Но спать я не буду. Нужно прийти в себя и очень сильно постараться, чтобы никто из гостей даже подумать не мог, что у виновницы сегодняшнего праздника какие-то неприятности.