– Вот, – маг протянул мне, как понимаю, местный коктейль, – это немного перебьет вкус.

– Что-то ты излишне деятельный, – беря плод, подозрительно сощуриваюсь. После беру трубочку и немного отпиваю. Кисловато-сладкая жидкость чуть пощипывает горло и дарует долгожданную прохладу, – Ум, – выпиваю всё до капли, – То, что надо, – выражаю блаженство и отдаю пустой кокос Агвиду, – А теперь ты и Олав сидите здесь, а вы, – киваю Растусу и Скрему, – ведите меня к вашему великому и ужасному судье. Ух, – выдыхаю перед выходом.

За то время, что я здесь нахожусь небольшая приёмная, воспринимается мною, как некая крепость. Здесь не шастает народ, за те, примерно полтора часа, что я здесь, никто не заходил и не выходил, здесь тихо и спокойно, а главное уже привычно. Сейчас же мне предстоит столкнутся с целым миром. А я ой как не люблю перемен. Хватило уже.

За порог ступила ледяная леди не я. Рефлексы так и прут. Интересно смогу я когда-нибудь быть собой. И какая я вообще? Так сразу и не вспомнить.

На улице стараюсь не смотреть по сторонам, главное цель, остальное потом. Благо она неподалёку, перейти улицу и всё. Прошу отвести меня в отдельное помещение и, под предлогом, что хочу судье выразить свою благодарность, привести его ко мне. Тому, что я задумала свидетели не нужны.

Считать минуты себя уже давно отучила. Меньше нервов быстрее время. Наношу на губы гигиеническую помаду и уже после надламываю, предварительно освобожденный от ядовитых колючек, плод Роши, мясистой мякотью обильно смазываю им губы. У Скрема глаза на лоб полезли.

– А как же вы? Если вы? На вас же тоже может по действовать, – запричитал он.

– Не дрейфь, – подмигиваю, – они у меня и не такую гадость перенесли.

И это правда. По приказу Аркадия Петровича я опоила не один десяток мужчин. Для начала расслабляла наркотиком на губах, никто не ожидал такого подвоха от простого поцелуя, а потом подсовывала более забористые препараты. Что было дальше никогда не задумывалась, так как эта работа содержала главное условие – никакого интима.

По первости глотала наркотик и сама. Стоит, наверно, сказать спасибо Аркадию Петровичу наркоманка ему была не нужна. Капельниц на меня не жалел, но всё же заставил обучиться наркотическом поцелую до совершенства. Он часто перед друзьями хвастал, называя меня своим тайным оружием, противостоять, которому ни один мужчина не может.

Поворот дверной ручки.

– Господин судья, – почтенно склоняясь, Растус пропускает грузного мужчину в чёрной мантии до пять.

– Ох, – наиграно вздыхаю и пока судья не опомнился быстрым шагом сокращаю между нами расстояние, – А я вас таким и представляла. Спасибо, – цепляюсь за толстую шею и впиваюсь поцелуем в поджатые от недовольства губы.

Шокированный мужчина сначала замирает, а после начинает трепыхаться. Какое-то время держу его в своих объятьях и, молясь за благополучный исход, отпускаю.

«Что же ты, гад, губы то никак не разомкнул? Ох, а глаза то какие злые. Порадовался бы, будто каждый день тебя, свинью, девушки целуют. Что же, то, что будет легко, никто не обещал. Не получилось так, получится по-другому, лишь бы сок не успел выветриться».

Пока судья, для гневной тирады, не иначе, набирает в лёгкие воздух, я продолжаю наступление:

– Простите, я излишне эмоциональна, – как бы в смущении подношу заготовленный платочек к губам и незаметно стираю с них остатки сока, – Вы, вы, – даже получилось всхлипнуть, – злитесь на меня?

«Посмотрим, гад, как на тебя действует вид беззащитных девочек».

Так уж повелось, что если мужчине не нравится уверенная в себе женщина, то он ведётся на беззащитную. Переиграть никогда не поздно.