– Ты не боишься смерти, – сказал Рэндзо, глядя в лицо юного самурая.

Тасуки молча кивнул.

– Это хорошо. Значит, ты готов жить ради другого. Ты готов стать частью чего-то большего, чем просто человек.

Так Тасуки стал частью Клана Чёрного Ветра.

Он прошёл жёсткие испытания, привык к крови, привык к боли. Он больше не задавал вопросов, не думал о прошлом. Он служил. Он убивал. Он был тенью.

Но глубоко внутри, в самых тёмных уголках его души, ещё теплился вопрос: А что, если честь всё ещё имеет значение?

Глава 7. Дни в Клане Чёрного Ветра

Жизнь в Клане Чёрного Ветра текла, как река, где каждый воин был каплей, двигающейся по её течению. Здесь никто не спрашивал, чего ты хочешь. Здесь не было времени на сомнения, сожаления или мечты. Каждый день был одинаково строг, наполнен сталью, кровью и дисциплиной.

Но в этой однообразности был порядок, и Тасуки следовал ему так же беспрекословно, как лезвие следует за движением руки.

Рассвет. Время стали.

С первыми проблесками солнца лагерь оживал. Разбитый глубоко в лесу, среди вековых деревьев, он оставался скрытым от чужих глаз. Воины поднимались рано, сразу переходя от сна к действию, словно механизм, работающий без остановки.

Тасуки просыпался раньше других. Он не помнил, когда в последний раз позволял себе роскошь долгого сна. Иногда ему казалось, что он вообще разучился спать. Его тело привыкло к вечной готовности, как будто даже во сне он мог ощутить приближение опасности.

Протирая лицо холодной водой из ближайшего ручья, он чувствовал, как его кожа становится более живой. Но внутри – пустота. Он не знал, что было бы страшнее: ощущать боль или не чувствовать ничего.

Лес вокруг был наполнен звуками пробуждающегося мира – где-то каркали вороны, ветер мягко качал ветви деревьев, а где-то вдалеке пробежал дикий олень, прячась от невидимых хищников.

Но воины Чёрного Ветра не были частью этого живого мира. Они были его тенью.

Утренняя тренировка: кровь и пот.

Первая часть дня посвящалась тренировкам. Это было обязательным для всех, независимо от возраста, статуса и опыта. Если ты не тренируешься – ты слабеешь. Если ты слаб – ты мёртв.

Тасуки выходил на поляну вместе с остальными. Здесь не было слов, не было приветствий – только действие.

Фехтование начиналось сразу. Воины стояли друг напротив друга, катаны встречались в смертельном танце, воздух наполнялся лязгом металла. Удары были быстрыми, без предупреждения, без жалости.

Тасуки дрался так, будто не существовал. Его движения были плавными, выверенными. Противник не мог предугадать его следующий шаг. В один миг он казался медлительным, в следующий – его клинок уже был у горла соперника.

– Ты не человек, ты призрак, – однажды сказал ему один из старших воинов, тяжело дыша после спарринга.

Тасуки лишь кивнул. Он давно перестал чувствовать разницу.

После фехтования начинались упражнения по скрытности. Клан Чёрного Ветра не сражался в открытую – они были охотниками, а их враги даже не осознавали, что стали добычей.

Тасуки научился двигаться бесшумно, сливаться с тенями, растворяться среди ветвей деревьев. Он мог исчезнуть в темноте так, что даже опытные воины не могли его заметить.

Но в этом искусстве было что-то пугающее. Быть невидимым – значит перестать существовать. Иногда он ловил себя на мысли: а существую ли я вообще?

Полдень. Дисциплина и контроль.

После тренировок воины собирались у большого костра. Здесь обсуждали новые задания. Клан Чёрного Ветра работал на тех, кто мог заплатить: знатные господа, даймё, торговцы, даже преступные группировки.

Сиратори Рэндзо, глава клана, сидел на камне, облокотившись на свою катану. Его глаза были полны ледяного спокойствия, его поза – воплощение силы, но без напряжения.