Ойка встал, крепко сжимая талисман. Его сердце било ровно, а в душе поселилась твёрдая уверенность. Теперь он знал, что ему предстоит сделать. Духи реки дали ему понять: его путь будет трудным, но это единственный способ вернуть гармонию и защитить Ямелан.

Он бросил последний взгляд на реку, как на старого друга, которого долго не увидит, и повернулся обратно к лесу. Его путь лежал к горам, где начинались воды Ямелана. Именно там, как рассказывал шаман, он найдёт источник силы реки и раскроет тайну её страданий.

Вскоре он услышал, как за его спиной снова зашумела река. Её голос был уже не таким глухим, как ночью, – теперь он звучал ясно и обнадёживающе. Это было прощание и благословение.

– Ойка, не подведи нас, – прошептала река.

Юноша остановился и кивнул. Он знал, что у него нет права на ошибку. Сжимая талисман, он направился вперёд, навстречу своему предназначению.

***

Вернувшись в селение, Ойка почувствовал на себе взгляды людей. Они молчали, но в их глазах читалась вера и надежда. Лаина подошла к сыну, обняла его и дала ему мешочек с едой.

– Будь осторожен, – сказала она. – Ты – наша гордость.

Ньоркан ожидал его у края селения. Когда Ойка подошёл, шаман положил руку ему на плечо.

– Помни: сердце реки – это не просто место. Это испытание. Иди с чистыми мыслями, и ты найдёшь его.

Ойка кивнул, и, не оглядываясь, двинулся в путь. Лес встретил его холодом и тишиной, но он чувствовал, что река направляет его. Впереди его ждало неизвестное, но он был готов. Сердце ледяной реки звало его, и он не мог не ответить.

Целый день Ойка шёл, углубляясь в осеннюю тайгу. Холодный воздух горчил лёгкие, бодрил, но одновременно выматывал. Его шаги были тихими и осторожными – опавшая хвоя и листья скрывали под собой корни, мшистые валуны и кочки. Тайга словно дышала вокруг него, окружая мягкими звуками: шелест листьев, редкий крик птицы где-то вдалеке, треск сухих веток под ногами.

Низкие серые облака висели над верхушками кедров и елей, размывая границу между небом и землёй. Ветви деревьев тяжело склонялись под грузом сырой хвои. Местами земля была усеяна клюквой и красными ягодами брусники, но собирать их времени не было. Ойка чувствовал, что нужно идти дальше, пока не стемнело.

Его путь пролегал вдоль реки, чья поверхность была закована в лёд. Ойка знал, что не должен отклоняться от её течения – река была его путеводной нитью. На поясе у него висел небольшой кожаный мешок, в котором он нёс еду, подготовленную накануне.

Под деревом было сухо, и Ойка быстро собрал ветки для костра. Разведя огонь, он разогрел воду в металлической кружке, достал из сумки свёрток с сушёными травами и заварил отвар. Тёплый аромат охватил его, унося мысленно к стойбищу, к вечерам, проведённым у огня с родными. Но он знал, что сейчас должен быть здесь, наедине с собой и тайгой.

Скоро ночь полностью накрыла лес, и звёзды засияли сквозь редкие просветы между ветвями. Тайга словно затаила дыхание. Ойка закутался в свой меховой плащ, прислушиваясь к треску костра. Здесь, в её сердце, он чувствовал себя частью чего-то великого и древнего. Тайга жила своей жизнью, но всегда принимала тех, кто умел её уважать и слушать. Но, несмотря на усталость, сон не приходил. Мысли о предстоящем путешествии и о пророчестве Ньоркана терзали его.

– Что я найду в конце этого пути? – тихо прошептал он, глядя на звёзды.

Ойка закрыл глаза, прислушиваясь к ночным звукам. Лес был жив, его дыхание чувствовалось даже в этой тишине. Ветер трепал верхушки деревьев, где-то вдали раздавался вой совы. Ойка лежал, укрытый мехом, и думал о том, что завтра принесёт ему новый день, полный трудностей и, возможно, ответов.