Весь страх куда-то подевался, она лишь бежала, не зная куда и сколько еще нужно бежать. Дыхание сбивалось, но Элис не могла остановиться. Она удалялась все дальше от тропы и опасных обрывов, и в глазах начало темнеть, а тело ослабевало. Последнее, что она ощутила, это удар об холодную землю.

В забытье она не чувствовала дрожи и не слышала звуков. Лишь бесконечная тьма, в которой ничего не было, даже воспоминаний о прежней жизни.

Она пришла в себя спустя время.

В следующее мгновение, когда Элис открыла глаза, она увидела вокруг себя незнакомых женщин в темных одеяниях. Она хотела спросить их о чем-то, но легкие горели и не выпускали воздух, будто его было мало и внутри, и она сдалась боли. Зато ей подчинялись глаза, и она осмотрела небольшую комнатку без окон в окружении каменных стен, одетых во все черное женщин. Элис поняла, что это, скорее всего, монахини, и выпустила из себя вздох облегчения, что она вдалеке от преследователей.

– Жар спал, и, кажется, она приходит в себя, – тихо произнесла старшая из них и придвинулась ближе к Элис, заботливо протирая полотенцем ее лоб от капелек пота. – Тебя нашла среди скал одна из послушниц, когда отправилась за боярышником. Неизвестно сколько времени ты пролежала, но, благословит Высший твою душу, не успела до смерти замерзнуть.

– Джо… – сумела проговорить Элис и тут же выдохнула, будто силы совсем оставили ее. Горло неприятно саднило из-за сдавленного кашля.

– Ты была не одна? – На этот вопрос женщины она смогла лишь утвердительно кивнуть. – Прости, дитя, никого рядом не было. Тебя нашли одну.

Слезы пришли не сразу. Сначала дрожь в подбородке. Потом – пустой вдох. И лишь затем – боль, вылившаяся наружу. Все ее хрупкое тело охватила дрожь, и монахиня укрыла ее шерстяным одеялом. Элис не смела и близко подпускать к себе мысль, что ее брата больше нет. Это ведь Джозеф, он не мог так просто взять и умереть. Он всю жизнь был рядом, заботился, ворчал на нее… И как теперь поверить в то, что его не стало?

«Ты в окружении мертвецов»… Она пыталась избавиться от навязчивых слов торговки диковинками на рынке в Мене, которые звучали у нее в голове. Старуха предупреждала, что смерть заберет Джозефа, и Инвиера сказала почти то же самое.

Элис в окружении мертвецов… Но она изо всех сил старалась не падать духом. Если бы она позволила себе признаться в том, что ее брат вряд ли уцелел после падения со скал, то она не смогла бы больше ни во что верить. Он жив, и Элис не желала думать о другом исходе.

Всего пару дней ей потребовалось, чтобы почувствовать себя сносно. Монахини знали свое дело и не давали девушке покоя, приходя каждые два часа с бесконечными припарками и снадобьями. Целыми сутками лежать на койке в темной комнате казалось Элис пыткой и потерей времени, и поэтому, как только ей удалось окрепнуть, она уговорила монахинь отпустить ее на поиски брата. Главная наставница Бьянка долго не соглашалась. Ее худощавое строгое лицо всегда было натянутым, а туго собранный хвост черных волос еще больше сужал глаза, придавая взрослой, еще не пожилой женщине, кошачьи черты. Ворчливо перебирая бумаги, она каждый раз, когда слышала просьбу Элис, переводила на нее хмурый взгляд и говорила, чтобы та не забивала себе голову походами, а лучше бы отправлялась обратно в комнату и продолжала лечение. Но когда к уговорам присоединились послушницы, она согласилась, но лишь для того, чтобы от нее отстали.

Элис отправилась искать брата с юной послушницей Мари, которая была всего на год младше нее. Ее приставили к Грэмс, чтобы оберегать еще слабую гостью, но глядя на нее, еще неизвестно, кто о ком должен был заботиться.