Я была полностью с ней согласна. Хотя, наверное, я все же лелеяла в душе надежду на то, что так и произойдет. Странно, но осознание глубины обиды догнало меня только сейчас. Как и мысль, которую я не успела поймать:

– Я скучаю, – одними губами произнесла я.

Мама смотрела в этот момент на меня, потому смогла разобрать каждую букву.

– Я не смогу заставить тебя делать так, как хочу, но… я знаю, что ты у меня умная и сознательная, потому… не стану говорить, что тебе и как делать.

Я хмыкнула и скосила на нее глаза.

– Открытая манипуляция? – я улыбнулась, глядя на ее порозовевшие щеки, – ты никогда не умела хитрить, мам. И я этому рада.

Она кивнула и сама не смогла сдержать усмешку.

– Не могу справиться с мыслью, что ты настолько взрослая, что это понимаешь.

Я поднялась на ноги, подошла к ней и забрала меч, разумно полагая, что никто не станет врываться в нашу каюту и пытаться навредить. Потому поставила оружие в угол и протянула ей руку, намереваясь помочь подняться.

– Они присылали за нами уже полчаса назад, – я поглядела на ее скептический взгляд, – может пора пойти и во всем разобраться?

Она уверенно вложила свою руку в мою и встала, скорее придерживая меня, чем опираясь. В этом была вся мама – она не любила принимать помощь, но обожала помогать мне. И как бы ни были кощунственны мои слова, но я этого не любила.

Переодеваться мы не стали принципиально. Точнее я принципиально, маме это было ни к чему. Она всегда была идеальна.

Мы неспешно прошли по коридору, поднялись по лестнице и вышли на палубу, где солнце пекло настолько жестоко, что я вновь вспомнила о зонтике. Однако смысла в нем не было никакого – мы прошли под тент и сели на свои прежние места. Соседство с двумя стоящими по бокам столика мужчинами в черной форме меня не впечатлило, потому я вновь поднялась, поставила стул между мамой и сдвинутой на нашу сторону бабушкой и успокоилась.

В чем была причина моего такого действия я догадывалась – оба господина были куртами. Об этом говорили колючие черные глаза, недоброе выражение лиц и… запах. От них пахло той самой «Толикой леса», которую я никогда не смогла бы забыть. Так всегда пах Вольтер. Забавно, но я считала этот запах принадлежит именно ему и считала его приятным. Даже сейчас.

Со всей очевидностью это было странно, потому как в моем понимании курты должны во всем быть противными и отпугивающими. Или же здесь дело в биологических процессах? Так, хищник в ходе эволюции приобретает некоторые особенности, приманивающие свою жертву.

Мне же этот запах показался даже «родным», но я уже так не считала. Скорее всего из-за того, что понимала, кому он принадлежит, а моё сознание не проведешь. Жаль только, что еще полтора месяца назад оно спало.

За столиком уже сидели все, кто должен был, и переругивались на тему «Мы вас не ждали, а вы приперлись». Естественно инициатором была бабушка.

– Наконец-то все в сборе! – резко произнес Вильгельм, оглядев меня и маму, – может кто-нибудь ответит мне, почему вы сбежали никого не предупредив?!

Я опустила голову как можно ниже и пробурчала:

– Прости, пап…

Однако сидящему напротив меня мужчине было интересно, что скажет беззаботная Рая, а не извинительно настроенная я. Что было логично, ведь она просить прощения не пыталась.

– Обязательно ответим, – в очередной раз огорошила она отца, – однако сначала вам придется объяснить, почему вы не помогли, когда нам угрожала опасность!

Меня этот вопрос тоже мучал. Слова бабушки о том, что Лорды плыли за нами много дней, жгли мысли.

– Вы и без нас справились, – как обычно холодно произнес Вольтер.