Звучало это больше как просьба, чем требование, однако Князь так не считал, потому ответил с очередной усмешкой:

– Они не кусаются.

«В отличие от некоторых» почти добавила я.

– Я прошу не для себя, – мама перевела взгляд на скуксившуюся меня.

Мой жест она расценила как опасения или же неприязнь. Что ж, так было даже лучше.

– Я понял, – произнес Вольтер, вновь в упор смотря на меня.

Первым поднялся Вильгельм, слегка хмурый и чем-то недовольный. За ним это сделали я, Вольтер и мама.

– Алиса, задержись, – остановила меня бабушка, когда я была на пол пути, – ты же, Риайя, можешь идти. У тебя явно есть дела поважнее.

Я улыбнулась напрягшейся маме и села обратно.

Риайя? Так ее называл Александр Вольтер в первом видении. И это особенно бросилось в глаза, однако первой моей мыслью было то, что это искажение от акцента. Видимо нет.

– Прости, что сразу не догадалась рассказать тебе это, – произнесла бабушка, когда мы с ней остались один на один, – дело в том, что я не могла догадаться сама, пока ты не ткнула меня лицом.

Я подняла бровь.

– В моих планах не было кровного инцеста, – пояснила она, заставив меня нахмуриться.

К чему эти разговоры про кровосмешение?

– Дело в том, что висталка не может выносить и родить мальчика, – она смотрела мне в глаза и уверенно держала спину.

Я же нахмурилась.

Насколько у меня была достоверная информация – не известно, однако я знала, что Актиния – висталка, как и я. Точнее наоборот, в моих жилах текла ее кровь.

Пауза затягивалась.

– Значит… – наконец отмерла я, – Барсик тебе не сын?! Точнее… не родной.

Бабушка улыбнулась мне.

– Это… хорошо, – я кивнула, – но ничего не меняет.

– Решать тебе, – она коснулась ладонью моей руки, лежащей на столе, – я сказала это, чтобы ты не была предвзята.

Я поднялась на ноги и сделала шаг из-под тента.

– И еще. Не вини Вольтера в крушении небес. Он лишь желал защитить тебя от потрясения.

Я остановилась, обернулась в ее сторону и сказала то, что хотела сказать при прошлом разговоре с ней:

– Ты непоследовательна. Противоречишь сама себе.

– Это не так.

Мой хмык разнесся под всему «помещению».

– Я лишь желаю, чтобы ты не усложняла жизнь себе и своему носителю, – она отвела взгляд.

Бровь взлетела вверх сама собой.

– Что ты имеешь ввиду? – я все так же стояла на месте, то и дело проводя пальцами по шелковой ткани, ниспадающей по бокам импровизированной комнатки.

Женщина тяжело вздохнула.

– При разделении, которое рано или поздно, но случиться, вы обе престанете ощущать себя единым организмом. А значит и чувства будут разными.

– Хочешь сказать, что… все, что я сейчас чувствую, это не мое? – спросила я, еще больше хмурясь.

– Все возможно, – стало мне весьма понятным ответом.

Мыслей в голове не было. Казалось, что вот-вот там промелькнёт перекати поле и скроется за горизонтом.

– Я тебя услышала, – смогла произнести я.

И выйти под палящее солнце, раскрывая предусмотрительно взятый с собой зонтик.

Солнце раннего безоблачного утра только начинало подниматься над остропикой горной грядой, когда в холле центрального дворца раздался грохот и звон сотни колокольчиков. Это кронпринцесса Драконьей Империи, единственная дочь Императора вернулась домой после длительного отсутствия.

Звон разбивающихся защитных плетений и грохот мощных двустворчатых дверей разбудили только начавших отдыхать слуг, заставив их вскочить с теплых постелей и выбежать поглазеть на того, кто так легко снес барьеры сильнейшего мага и посмел ворваться сюда без разрешения. Однако, стоило им увидеть хитрое лицо своей принцессы, как в их глазах разгорелся сперва огонек радости и облегчения, но затем перерос в пожар страха.