– Пешком? – «Трость» удивлялся, судя по голосу.

– Не совсем, – Дила низко опустила голову. – Сначала я ехала в такси, потом на электросамокате, но он разрядился, и пришлось идти пешком. А потом меня схватили. – Все же, Дила очень сердилась на охранника и хотела, чтобы ее услышали.

И снова легкий смешок!

– На самокате? Ферит, прекрати смеяться! О чем она говорит? Зачем выходить из такси? –«Трость» негодовал и, кажется, очень искренне удивлялся.

– Дедушка, по утрам на самокате гораздо быстрее. Дила-ханым объезжала пробки. – Приятный голос не без затаенного смеха.

– Ферит, это не шутки, – ага помолчал, но недолго: – Что-то очень знакомое… Дила, – он говорил уже не так сурово, – подними голову, дай на тебя посмотреть.

Нервно сглотнув, Дила осторожно посмотрела на агу, увидев пожилого седого и очень красивого мужчину. Она при всем своем желании не смогла бы назвать его дедушкой: слишком прямая осанка, слишком гордый вид, слишком широкие плечи.

– Ну точно… Но как это может быть? – брови аги изогнулись и печально, и тепло. – Асие Йалмаз твоя бабушка?

– Да, – теперь пришла очередь Дилы изгибать брови, но удивленно и очень высоко. – Вы знали ее? – спросила и расцвела счастливой улыбкой сразу по двум причинам: она встретила того, кто помнит ее чудесную бабулю и еще потому, что появилась надежда выйти из этого дворца живой.

– Еще как знал, – ага улыбнулся, а Диле осталось только догадываться, как может улыбка быть и суровой, и приятной одновременно. – Сходства нельзя не заметить. У тебя ее глаза, редкий цвет. Лет пятьдесят прошло, а я все еще помню. Она так же морщила нос, когда сердилась… Скажи, Асие жива?

– Нет, эфенди, – Дила снова опустила голову: улыбка ее погасла.

– Давно? – Голос аги дрогнул.

– Уже десять лет.

– Твои родители?

– Тоже…десять лет… – Дила нахмурилась, чтобы не плакать.

– Как это произошло? – Осман-ага справился с собой: голос его уже не дрожал.

– Они ехали в машине забрать меня из школы… – больше Дила не сказала ничего.

В комнате повисло молчание. Его нельзя было назвать тяжелым, скорее – понимающим.

– Странный день сегодня, – Осман-ага стукнул тяжелой тростью об пол. – Новости сменяют друг друга. То плохая, то хорошая, то снова плохая, – он вздохнул. – Дила, ты заглянула в папку?

– Нет, эфенди, – девушка отрицательно покачала головой.

– Уверена? – ага нахмурился.

А Дила задумалась. Она любила парадоксальные вопросы, и это был один из них. Как можно быть не уверенной в том, что знаешь наверняка? И потом, либо смотрела, либо – нет.

– Моя бабушка говорила, что лучше спит тот, кто знает меньше. А я уверена, что хочу спать крепко, – она подумала еще секунду: – И не вечным сном. Поэтому я не открывала папку.

– Очень правильное решение. – Еще один «Ботинок» заговорил: тот самый голос, который так понравился Диле.

Она рискнула поднять голову и посмотреть на говорящего. Только чудом она не высказала вслух того, о чем подумала: «Ой, как-о-о-о-й…». Вслед за тем еще одна мысль посетила Дилу: «Нельзя быть таким красивым!»

– Я Фуат Бояджи, – он улыбался так волшебно, что Дила просияла в ответ.

– Приятно познакомиться, Фуат-бей, – проговорила чуть слышно, но через секунду спохватилась, стушевалась и снова опустила голову.

– Ты очень помогла нам, – ага, судя по голосу, улыбался. – Неважно как ты сюда добралась, но успела вовремя. Бурак говорил правду, ты спасла многие жизни. И его жизнь тоже. Не испугалась остаться рядом с раненым, даже вызвала помощь. Дила, прими благодарность от всех Бояджи.

– Осман-ага, ничего особенного я не сделала, – она старалась быть вежливой, но так и не смогла сдержать облегченного вздоха. – Можно мне пойти домой? Не хочу отвлекать вас от дел.