– Это то, на что мы идем ради сохранения баланса, – сказал Абердорф. – А сейчас запомните три простые вещи, Джакоби. Ваши собратья погибли по собственной неосторожности, вы ничего не могли сделать и ничем не могли им помочь. Будучи в состоянии аффекта, вы сообщили своему взводу о том, что в смерти товарищей замешано Содружество, что, разумеется, было ошибкой…

Джакоби невольно скривил губы. Похоже, что именно этот бред ему и нужно скормить журналюге.

– И последнее, – рука Абердорфа поднялась над перилами кровати, и на мгновение Джакоби подумал, что тут-то он и схватит его за шею. Однако вместо этого сенатор легонько коснулся щеки сентиента, и от его прикосновения повеяло таким мертвенным холодом, словно сам космический вакуум снизошел до контакта с ним. – Если вы хоть одним словом, хоть одним маленьким намеком опорочите Содружество, то будете признаны государственным преступником со всеми вытекающими последствиями.

Джакоби стоял, ошалевший, позволяя этой жеманной руке в белоснежной перчатке прикасаться к нему, пока тело его пребывало в предательской парализующей дреме.

– Берегите себя, Джакоби. И не забывайте о том, как вы ценны, – произнес Абердорф и вышел из палаты.

«Псих конченный! Конченный псих!» – Джакоби скривился, точно вампир ударил его.

Сколько лет этому Абердорфу? Четыреста? Пф-ф!

Умывшись водой из-под крана, Джакоби включил лампу на полную, допустимую для себя мощность и обессиленно рухнул на кровать. Да как смеет он говорить о балансе?! Это не сенаторы сгорают заживо на поле боя, не сенаторы видят, как гибнут их товарищи под колесами танков. Даже если Джакоби сочинит убедительную историю о том, что случилось в той вышке, с учетом всех пожеланий Абердорфа, как сможет он смотреть в глаза своему взводу? А журналюга этот? Не переврет ли он его слова в какой-нибудь грязной статье?

Джакоби вскочил с кровати и подошел к окну. Значит, Мглистый. Миры были абсолютно идентичными: та же гравитация, те же законы физики. Однако на Земле-3 люди и вампиры жили в мире, вместе осваивали космос и совершали генетические эксперименты. Тогда как на Земле-4, этом изуродованном близнеце, люди находились под гнетом вампиров, игнорирующих законы Содружества.

То были агрессивные твари, ведомые Голодом, и уж совсем не напоминающие какого-нибудь Эрика Абердорфа с его манерами утонченного герцога. Вампиры Земли-4 совершали набеги на поселения людей, устраивали кровавые оргии в своих вышках, и даже своих более разумных собратьев-вампиров они презирали за то, что те вели дела с людьми. С «кормом», как они называли их.

Из истории Джакоби знал, что угнетение продолжалось много сотен лет, пока жители Земли-3 не начали искать возможность помочь дружественному параллельному миру. Не столько из альтруистических соображений, сколько из опасений, что Голод, словно болезнь, может перекинуться на сообщество вампиров в других мирах. Решив, что подчинить Голод невозможно, но вполне реально протестировать модели сдерживания на примере Земли-4, люди и вампиры решились создать живое оружие.

После серии неудачных экспериментов их ждал успех: люди и вампиры создали сентиентов. На Земле-4 сделать это было бы невозможно: бременем войны технический прогресс был отброшен на сотни лет назад, и если бы не помощь со стороны, ни радио, ни электричества до сих пор не существовало бы в этом мире.

Рожденный на Земле-3, но выросший в горах Межествета и Волчьей Сопки, под черным небом, сквозь которое никогда не пробивалось солнце, Джакоби был солдатом Содружества, которому не было равных.

Однако сам он всегда считал себя каким-то неправильным. Слишком чувствующим.