– Не похоже на Межесвет, – вслух подумал Джакоби, припоминая свой родной городок в обожженных пламенем войны горах: именно в больницах Межесвета Джакоби бывал чаще, чем на свиданиях.

Кислород, озон, углекислый газ… Джакоби мог легко различить все оттенки, однако эта особенная соленая примесь, что заставляла его сердце панически метаться в грудной клетке, могла принадлежать одному лишь морю. Соленому, пьянящему, обнажающему душу морю.

«Рецепторы шалят. На Земле-4 нет ни морей, ни океанов», – Джакоби помотал головой. Снова прислушался: да нет же, он определенно слышал прибой, пусть и шумел он в десятках километров отсюда.

«Должно быть, я еще не откалибровался до конца».

Аника постучала и неслышно вошла в палату:

– К тебе посетитель. Он подойдет через пару минут.

Джакоби бросил взгляд на настенные часы: без одиннадцати минут полночь.

– Кто? – он ощутил, как новое сердце перевернулось в его грудной клетке, под всеми повязками и швами.

– Пожалуйста, пригласи его войти, когда он постучит, – вместо ответа попросила его Аника.

Все понятно. Только один вид существ нуждался в разрешении переступить порог дома или места, которое временно считалось твоим домом.

Хорошо это или плохо, но с Джакоби хотел поговорить вампир. Уж точно не сотрудник госпиталя, должно быть кто-то из департамента.

«Интересно, что ему надо?»

Джакоби погасил раздражающую лампу, но даже это не помогло добиться абсолютной темноты в палате: на полу появилась фосфоресцирующая подсветка, указывая направление движения. Сентиент замер возле окна, неподвижный, точно предмет интерьера: так может застывать лишь тот, чьи скелетные мышцы способны долгое время удерживать тело в одном положении. И все же, ему было далеко до безжизненной, почти механической плавности вампиров, чьи мышцы не нуждались в гликогене.

В дверь неспешно постучали.

– Добро пожаловать в мой дом, – нехотя произнес Джакоби. – Войди в него свободно, если твои намерения благие.

Полуночный гость ступил в палату, и Джакоби вмиг ощутил себя почти что в космосе, в компании не то квантового ИскИна, не то немногословного робота-пилота.

– Чем обязан? – сухо спросил он, поскольку вошедший не спешил начинать разговор.

– Меня зовут Эрик, я представитель сената от партии вампиров, – представился гость, и Джакоби почувствовал, что дела его не просто плохи…

Раз уж капитана посетил сам Эрик Абердорф – его дела были хуже некуда.

Если бы Джакоби мог сейчас вернуться в день взрыва и еще раз пройтись по той мине, с условием, что руки и ноги его не будут собирать сочувствующие солдаты, – он без промедлений сделал бы это. Абердорф был невероятно влиятельным типом, и он легко мог превратить жизнь любого сентиента в ад.

Мягкий плащ струился по его плечам, сглаживая их остроту. Вот Эрик протягивает свою руку с длинными изящными пальцами, и Джакоби крепко пожимает ее, смотря прямо в эти цепкие светящиеся глаза, – и как он не узнал его сразу? – радужка вампира похожа на оплавленное олово с контуром из белого обсидиана.

На голове у Эрика маска, она скрывает верхнюю часть лица, вплоть до кончика длинного носа. Шею укрывает высокий воротник, армированный корсет выглядывает из-под полов плаща – они тощие, эти твари, тощие, но невероятно живучие, если слово «живучие» вообще применимо к вампирам. Ну еще бы, ведь их мертвая, иссохшаяся плоть прочно спаяна с естественным углеродным волокном, что делает вампиров самым опасным видом на планете. В ночное время, разумеется.

– Джакоби, – сентиент назвал свое имя, запоздало понимая, что собеседник прекрасно знает, кто перед ним.

«Сколько сентиентов нужно для того, чтобы убить одного вампира? – почему глупая детская загадка вдруг приходит Джакоби в голову? – Сотня с лишним, если ни один из них не додумается открыть форточку».