— Что? — Сокольский прыскает от смеха, а у меня по коже разбегаются мурашки. — Ты в своем уме? Какой еще наследник, Маша?

— Хватит ржать. Лучше ответь честно.

Он еще больше заходится от смеха, даже в глазах появляются слезы. Засранец.

— Боже, я даже не думал, что с тобой так весело. Наследник! — продолжает хохотать он. — Ну ты и сказанула, я просто в шоке от твоих идей.

Громкий смех Матвея в какой-то момент обрывает что-то во мне. Нет, мне не стыдно уже, мне как-то…

Не контролируя себя, толкаю его и хочу уйти отсюда. Достало уже все, я скоро засвечусь огнем от того гнева, который ощущаю внутри.

Воспользовавшись тем, что мой несостоявшейся жених лопается от смеха от моего предположения, делаю шаг в сторону дверей, с одной лишь целью — выйти отсюда и больше никогда не возвращаться.

Мне обидно и местами даже больно. Понимаю, что я многого не понимаю, от того на самом деле и больно.

— Маш, ну стой. Куда ты? — сильные руки обхватывают меня, а затем разворачивают к нему лицом.

— Я ухожу. Отпусти меня.

— Мне кажется мы еще не договорили.

— А мне так не кажется, тебе вполне весело одному, — толкаю его в грудь и только хочу сделать шаг в сторону, как Матвей ловит меня обратно, и делает немыслимое: впивается в мои губы своими.

От неожиданности резко открываю рот, а он только этим и пользуется — просовывает свой горячий язык мне в рот, овладевая пространством.

Господи! У меня дыхание перехватывает, а ноги слабеют. Не знаю, то ли это гормоны, то ли я уже окончательно с ума сошла, но мне это начинает нравится. Как тогда, когда он поцеловал меня впервые. Забыть тот момент невозможно, а этот, кажется еще слаще.

Матвей прижимает меня к себе сильнее, заставляя задыхаться, но я не жалуюсь, потому что наслаждаюсь каждой секундой. Он так целуется, так пахнет. Крышу сносит окончательно.

Одна его ладонь ложится на мою ягодицу, а вторая — на затылок, и возбуждение так явно ощущается сначала во мне, а потом и в воздухе, что я уже забыла, что хотела вообще отсюда выйти.

— Сладкая такая, как мед, — шепчет Матвей, и слегка прикусывает мою нижнюю губу.

Я ахаю от этого, а он только улыбается. Уверена на правой щеке появляется ямочка. Красивый. Боже, какой же он сейчас красивый.

Мгновение — и что-то меняется.

Теперь же, его поцелуй становится нежнее, но так еще лучше.

Я полностью растворяюсь в этих ощущениях, позволяю ему касаться меня, целовать. Мне кажется, что взлечу от переполняющих меня эмоций.

— Выйдешь за меня? — его сильные жилистые руки отрывают мои ноги от пола. Губы красные, а взгляд такой голодный и необузданный, что внизу живота скручивается тугая пружина. — Скажи, что согласна! Скажи.

Сейчас я на многое согласна и мой первый порыв ответить «да», но мысль о том, что он так и не ответил на мои вопросы, никуда не ушла. Она просто притаилась немного, пока ждала окончание этой сладкой прелюдии.

— Почему? — хрипло спрашиваю я, громко дыша.

Момент упущен. Матвей ставит меня обратно на пол, делает шаг назад. Без его рук становится холодно.

— Что «почему»? — закатив глаза, уточняет Матвей. Не сказала бы, что он злится, но очень близок к этому. — Если бы мне была безразлична твоя судьба, и судьба нашего ребенка, то и не было бы этого разговора.

В чем-то он, конечно, прав. Да вот только сложно в это поверить.

— Или, как ты себе видела дальнейшее развитие событий?

— Не знаю, — меня будто передергивает от этого тона и в целом, от вопроса.

— Ну, окей, я услышал, что ты беременна, дальше что? Мне нужно было решить эту проблему?

— Проблему? — инстинктивно моя рука ложится на плоский живот.

Проблема — это ребенок?