— Я не могу просто взять и уйти, на меня люди рассчитывают.

— Пусть не рассчитывают. У тебя теперь привилегии, — играет бровями, словно заигрывает со мной. — Тем более, в твоем положении здесь работать опасно. Я прав?

Вообще ни в какие ворота. Мне не нравится, что меня уже уволили, даже не спросив моего мнения на этот счет, но к этому мы еще вернемся, как только все расставим по полочкам.

— Матвей, послушай, — серьезно начинаю я, но парню видимо все равно, что я скажу. Стоит и улыбается, будто ерунда какая-то решается, а не наша жизнь. Наше будущее, в конце концов. — То, что произошло между нами…

— Месяц назад произошло? Или ты имеешь в виду то, что мы подали заявление и женимся? — с хищной улыбкой, уточняет отец моего ребенка и меня чуть ли не подбрасывает на этом столе.

Что у него за манера — постоянно меня перебивать? Это бесит!

— Я о твоем предложении, и о предстоящей свадьбе, — нервно сглатываю, но это не помогает. Во рту сухо. — Мне кажется, мы поспешили. Так неправильно.

Матвей наклоняется ближе, молчит и смотрит. Его взгляд гипнотизирует. Я не могу так разговаривать. Это несерьезно.

— И что в этом неправильного, Маш?

Господи! Он что, издевается? Меня уже всю трясет от него и обстановке вокруг.

— Все! Так люди в брак не вступают. Ты меня не знаешь, я тебя тоже. Что у нас за семья будет?

На эти мысли ушла почти вся ночь. Я не сомкнула глаз, все пыталась найти хоть какие-то ответы, но их нет. Вот просто нет — и все тут.

Как любой девочке, идея мне нравится, как нечто волшебное: надеть красивое белое платье и с парнем, от которого крышу сносит, пойти в ЗАГС. Но нужно думать о последствиях, а конкретно о том, что будет после этой свадьбы? Какая нас ждет жизнь? Кто мы друг другу?

— Обычная семья, Маша, — Матвей со скучающим видом, просто пожимает плечами. Такое ощущение, что его ни капельки это не заботит. — Чем мы отличаемся от тысячи таких? Есть ты и я, у нас скоро будет ребенок. Ему нужны оба родителя. Почему я должен повторять тебе такие элементарные вещи?

Задыхаюсь от его ответа. Он уже сто раз сказал именно эту фразу, все сходится к ребенку, но ни слова про нас. Это меня и смущает. Чувствую себя каким-то контейнером, ей-Богу.

— Ты дала мне свое согласие, вместе со мной написала заявление, и присутствовала там, когда я договаривался про дату. А теперь что? Испугалась и в кусты?

— Какие кусты, Матвей? — хочу слезть с этого стола, но он не позволяет. Упрямый. — Я просто не могу понять: зачем ты это делаешь?

— Что делаю? — вроде не понимает он. Прикидывается что ли?

— Женишься! — злюсь еще больше. Меня перестает волновать его энергетика и то, что он меня привлекает, и злюсь. — Ладно я в ловушке, мне двадцать лет, в мои планы точно не входило все это, но тебе какой смысл связывать себя узами брака?

7. 6.

— Мне не совсем понятно, к чему этот вопрос? — брови Матвея слегка выгибаются, а ладони замирают на моих бедрах.

— Может, потому, что я хочу знать ответ? — не уступаю, хотя мне кажется, что я в секунде от того, чтобы расплакаться. Сама не знаю: почему?

В подсобке становится еще более душно, чем было пять минут назад. Я чувствую себя глупо, но вопросы так и вертятся у меня в голове, сражаясь не на жизнь, а на смерть за то, кто из них будет задан первым.

— Почему тебе так нужен этот ребенок? Может тебе… может тебе наследник нужен?

Знаю, это глупо, но откуда мне знать, что в голове у этих богатых людей? Просто, если так посмотреть, то здесь явно все сходится к ребенку, значит дело только в нем? А я?

Это как покупаешь что-то по акции, а тебе дают еще в подарок какую-то ерунду, которая никогда не пригодится и потом валяется по дому до тех пор, пока окончательно не надоест и ты ее не выбрасываешь.