– Я готова.

– Тогда начнём. Только что я подчинялась тебе, теперь твоя очередь подчиниться мне. Ты должна сделать это добровольно и с чётким осознанием того, зачем ты это делаешь, иначе всё будет напрасно. Ты согласна?

– А это будет так же приятно, как мои приказы? – улыбнулась Кинана.

– Нет, совсем нет, – не поддержала шутку Филомена. – Ты готова?

– Да.

– Твоё согласие осознанно и добровольно?

– Да.

– Надеюсь, что это так. Прости меня, но всё, что я сейчас сделаю, необходимо. Встань с ложа и подойди к очагу. Хорошо. Теперь повернись ко мне спиной и встань на колени…

Случившееся дальше показалось Кинане странным. Приказы Филомены следовали один за другим, каждый унизительнее и болезненнее предыдущего. Девушка повиновалась безропотно, даже с каким-то неожиданным удовольствием. Помня слова Филомены, она пыталась впитать происходящее и постичь его суть, но ей всё казалось, будто нечто важное, какой-то скрытый смысл ускользает, как солнечный зайчик из ладони.

– Хорошо, – сказала наконец иерофантида. – Теперь подойди к водопаду. Спиной ко мне.

Кинана покорно подошла к краю бассейна. Тёмная вода источала ледяной холод, заставивший девушку зябко поёжиться. Краем глаза царевна увидела, как иерофантида поднялась с ложа.

– Отвернись, – строго сказала Филомена.

Кинана повиновалась, и тут же сильная рука грубо стиснула ей волосы, едва не вырвав их с корнями. Прежде чем девушка успела что-то сообразить, её силой окунули головой в бассейн. Ледяная вода обожгла кожу, лёгкие свело удушьем, царевна в панике забилась в руках Филомены и стала биться ещё сильнее, почувствовав дикую боль в паху. Страх и неожиданность словно лишили Кинану рассудка. Не помня себя, она билась, как птица в клетке, как вдруг что-то словно щёлкнуло в голове, и паника сменилась пугающей ясностью мыслей и яркостью ощущений. Кинана словно слилась со всем, что её окружало. Она видела и себя, и Филомену частью единого целого со всей массой камня, земли и воды над ними, под ними и вокруг них. Девушка заворожённо наблюдала за этими ощущениями, даже не думая, как получается так долго оставаться без воздуха и почему острая боль и лютый холод кажутся естественной частью её самой.

Внезапно всё закончилось. Резким движением Филомена вытащила голову девушки из бассейна – Кинане показалось, что именно так чувствует себя рыба, покидая воду. Жадно вдохнув воздух, царевна повернулась к Филомене… к тому, что недавно было ею. Нависавшее над девушкой существо имело черты Филомены, но было на две головы выше. Серая, словно камень, кожа, нечеловечески длинные руки, верхнюю губу оттопыривают звериные клыки. При женской груди и округлых бёдрах существо обладало мужскими признаками такого размера, что им позавидовали бы и сатиры с изображений художников и скульпторов. Серые, словно клубящаяся туча, лишённые зрачков глаза затягивали в неизмеримые глубины. При всей своей неестественности существо показалось Кинане непредставимо прекрасным.

Легко подхватив Кинану на руки, существо перенесло её на ложе, и они предались любви так страстно, что с этим не шло ни в какое сравнение даже случившееся между ней и Филоменой. Это было мистическое исступление, полная утрата рассудка; Кинана яростно кусала губы существа, до крови царапая его кожу, оно отвечало тем же, и невозможно было понять, кто из них овладевает другим. Царевна перестала чувствовать, где верх и где низ, что находится под ней и вокруг неё. Кроме них двоих, в мире не осталось ничего.

Всё изменилось. Исчезло ложе, исчезла пещера, исчезла даже сама Кинана. Остались лишь мысли, формирующие чувства и ощущения. Тьма и свет – лишь воспоминание о тьме и свете, краски и формы – мысль о том, какими они должны быть, страсть и вожделение – мечта о страсти и вожделении. Кинана плыла сквозь лимб, слившись со своим любовником… или любовницей? Существо заглянуло в лицо Кинане, и девушка увидела, что оно тоже изменилось. На Кинану смотрела грозная и прекрасная женщина. Смуглая кожа, грубоватые черты, слегка приплюснутый нос, растрёпанные каштановые волосы с запутавшимися в них листьями и веточками. Не изменились лишь глаза: без зрачков, серые, как грозовая туча, и бездонные, как океан.