– Сколько уровней под землёй? – спросила Анна, не ожидая ответа.

– Три, – неожиданно ответил Соколов. – Доктор переоборудовал старые бомбоубежища. Получилось… впечатляюще.

Казалось, лифт спускался целую вечность. Наконец двери открылись, и Анна увидела длинный ярко освещённый коридор. Стерильная чистота, белые стены, закрытые двери с небольшими окошками. Как в больнице. Или в тюрьме.

– Что это за место?

– Лаборатория трансформации, – Соколов двинулся вперёд. – Здесь происходит самое важное. Здесь личности… перестраиваются. Приобретают новую форму.

Он остановился у одной из дверей, заглянул в маленькое окошко.

– Вот, смотрите. Ваша Софья.

Анна отстранила его и прильнула к стеклу. Внутри была небольшая комната с белыми стенами. На кровати, похожей на больничную, лежала Софья. Глаза закрыты, на голове – странное устройство с множеством проводов, напоминающее шлем. Рядом с кроватью стояло медицинское оборудование: мониторы, капельницы, какие-то приборы, которых Анна никогда раньше не видела.

– Что вы с ней сделали? – Анна схватила Соколова за воротник, прижав к стене. – Открывай дверь! Немедленно!

– Она просто спит, – спокойно ответил он. – Препарат действует мягко. Никакой боли, никакого насилия. Только… трансформация.

– Открой эту чёртову дверь!

Соколов достал из кармана ключ-карту и провёл ею по считывающему устройству. Замок щёлкнул, дверь приоткрылась. Анна оттолкнула Соколова и ворвалась в комнату.

Софья лежала неподвижно, но её грудь равномерно поднималась и опускалась – она дышала. Анна проверила пульс – ровный, сильный. На руке девочки остался след от укола.

– Софья? Софья, ты меня слышишь? – Анна осторожно потрясла девочку за плечо.

Никакой реакции. Глаза под закрытыми веками быстро двигались, словно во сне. Губы беззвучно шевелились.

– Что вы ей вкололи? – Анна повернулась к Соколову, который стоял в дверях, с любопытством наблюдая за происходящим.

– «Ключ». Так доктор Беркут называет своё изобретение. Препарат, открывающий двери восприятия. Делающий сознание… пластичным. Готовым к изменениям.

– Какие побочные эффекты?

– Ничего опасного. Головокружение, слабость, иногда галлюцинации, – Соколов пожал плечами. – Софья просто видит сны. Особые сны, в которых её сознание перестраивается, обретает новую форму.

Анна начала отсоединять датчики от головы девочки. Осторожно сняла странный шлем. На голове Софьи осталась сетка электродов, тонкие провода опутывали кожу.

– Каков антидот? Что нейтрализует действие препарата?

– Время, – улыбнулся Соколов. – Просто время. Через несколько часов она проснётся. Новая. Обновлённая.

– Вы – чудовища, – Анна проверила зрачки девочки. Они реагировали на свет – хороший знак.

– Нет, мы визионеры. Первопроходцы. Те, кто видит будущее человеческого сознания.

Анна вытащила рацию.

– Дорохов? Я нашла Софью. Подвальный этаж, западное крыло. Она без сознания, но жива. Нужна медицинская бригада и…

Резкая боль в затылке прервала её фразу. Мир на мгновение потемнел. Когда зрение вернулось, Анна обнаружила себя на полу. Рация отлетела в сторону. Соколов стоял над ней, держа в руке металлический поднос – очевидно, то, чем он её ударил.

– Простите, следователь, но доктор Беркут настоял на том, чтобы вы тоже стали частью эксперимента, – Соколов поставил поднос на тумбочку и наклонился к ней. – Не волнуйтесь, это не больно. Совсем наоборот.

Анна попыталась достать пистолет, но тело плохо слушалось её. В глазах двоилось. Соколов легко перехватил её руку и забрал оружие.

– Зачем… – с трудом выговорила она. – Зачем вам это?

– Доктор считает, что вы идеальный кандидат для следующей фазы эксперимента. Сильная личность, острый ум, непоколебимая воля, – он помог ей подняться и усадил на стул рядом с кроватью Софьи. – Такие, как вы, встречаются редко. А экспериментам нужны… качественные образцы.