Ничего. Пусть подумает. Ему полезно.

– Глаз с Инденберга не спускать ни днём ни ночью, – приказываю Дану, как только мы садимся в машину и уезжаем прочь. А потом, перестраховываясь, делаю ещё один звонок. Лучше пусть будет два неспящих ока. Тот случай, когда тотальная слежка с разных ракурсов, только во благо.

– Мнение хочешь? – спрашивает племянник, как только я возвращаюсь в привычное для меня состояние.

– Валяй, – откидываюсь устало на изголовье сиденья.

– Он такой же, как я. Гений, – уточняет Илья без смущения и колебаний. – Ты его не просчитаешь, Стеф. И не вычислишь. И если он захочет, обведёт всех вокруг пальца, а вы будете считать, что так и надо.

Я думал, что паршивее и быть не может, но после слов Ильи понял, что, кажется, достиг дна своего самого худшего состояния. Ниже некуда. Разве что расшибиться насмерть.

9. Глава 9

Ника

– Я карты нашла. Давай сыграем, что ли, – предложила Дана с тоской в голосе. Шёл четвёртый день нашего заточения.

Меня не напрягали стены. Меня напрягало ожидание. Дану больше бесило отсутствие пространства. Ей бы мчаться куда-нибудь, покоряя города и веси. А тут действительно – хоть головой об стены бейся.

Немного спасала крыша. Мы бродили «улицами», где даже фонари стояли и лавочки.

– Живут же буржуи! – мечтательно сказала Дана, когда попала на крышу первый раз. – Мало им внизу места, ещё и наверх имитацию улицы припёрли. Деревья высадили. Капец, короче.

Деревья тоже были. В кадках. Карликовые. И тоже лысые, с голыми ветками, что мёрзли сиротливо на ветру.

– Безнадега точка ру, – страдала Данка. Ей даже танцы не помогали, хоть танцевала она много, правда, без огонька.

– Карты – это хорошо, – покладисто согласилась я. У меня начались критические дни, и крохотная надежда, что тесты врут, исчезла окончательно.

– Слушай, – рассыпала веером глянцевые прямоугольники по гладкому столу Данка, – я охреневаю, честно. А что если б мне плохо стало. Или ещё что. А тут хоть помри – помощь не подоспеет.

– Давай не проецировать плохие сценарии, – перетасовала я колоду и сдала карты. – Играем в «дурака»?

– Да хоть в клоуна. Разницы нет и выбора тоже.

– Выбор есть всегда, – сказала я уверенно, хоть на душе было тревожно.

Я слишком много думала. И никак не могла отделаться от чувства, что вроде бы правильно всё сделала, но в то же время чего-то не учла, что-то упустила.

– Когда твой Индиго явится, я ему устрою моральную порку, – кажется, Данку явно грела эта мысль – поскандалить с Робертом. – Индиго. Подходит. Загадочный, но весьма мутный тип, не находишь?

– Он не мой, – сказала я очевидное.

– Да ладно. Видно же, что он на тебя неровно дышит. Я подожду того момента, когда Стефан вырвет жабры этому человеку-амфибии. И заставит сожрать их, чтобы в следующий раз не зарился на чужое.

Данка была свято убеждена, что Нейман нас будет искать. Даже не так: меня будет искать. Она так часто это повторяла, что я невольно поддавалась её уверенности.

По ночам я тосковала, плакала и фантазировала. Как жаль, что Нейман не мой принц. А мы живём не в сказке. Я даже ребёнка не смогла у него украсть. Ничего не осталось, кроме тоски и воспоминаний. Но оказалось, что это тоже немало. Хуже, когда не остаётся вообще ничего.

А так… бродил во мне призрак надежды, которая как бы не имела права жить, но всё же просачивалась в сердце и сидела там с упорством мужественного храброго солдата, что свято верит: победа будет за нами. А то, что мы вышли на партизанские тропы, не значит, что перестали бороться.

Индиго вернулся на пятую ночь. Мы с Данкой спали. По умолчанию – вместе. Днём иногда разъединялись: я нашла книги и читала. Подбор литературы был специфическим: в основном, научная фантастика, но как-то я втянулась, мне даже понравилось. Данка предпочитала танцевать, а изредка погружалась в шпионские страсти: среди книг затесалось несколько потрёпанных детективов.