Не было у меня никакого «дальше». После того, как амбициозные планы заговорщиков осуществятся – или провалятся, никто не оставит меня в живых. Меня и Арванда, которого они якобы собирались пять месяцев держать взаперти гарантом моего послушания. Остальным мальчишкам может повезти, если в них не будет необходимости, если я буду послушной и удачливой. И Джусу. Жив ли Джус? Он видел, что меня схватили, но скорее всего подумает на полицаев. И это даёт ему шансы.

Пять месяцев – лучше, чем ничего, и всё же слишком мало. Арванду только десять, и он заслужил прожить долгую нормальную жизнь. Всё, что мне остаётся – попробовать сыграть свою игру. Правда, пока не знаю, как.

Из «опасных» предметов, которые мне доверяли учителя, были только вышивальные иголки и столовые приборы. Учителей, помимо сьеры Льемы, имелось аж шестеро: учитель по этикету и уходу за собой, сье Ардин в роли наставника по дворцовым танцам, инструктор по верховой езде, учитель грамотной речи, лектор по истории и политике, и отдельный человек занимался тем, что я назвала про себя «дворцеведением». Шесть человек на одну меня!

Я больше не считала своих тюремщмков безумцами, хотя задумка по свержению регента всё ещё казалась невероятной. Но не сумасшедшие, нет. Скорее, одержимые.

Однажды я поинтересовалась у сье Ардина, занимавшегося обучением меня танцам, кто же должен сменить ненавистного им всем Ривейна на троне Эгрейна, по правде сказать, не ожидая ответа. Однако Ардин с обычной своей улыбкой тут же ответил, что имя желанного будущего правителя, отца наследника с каплей вожделенной крови Цеешей – Каллер. Однако расспросить подробнее не удалось.

- Не сье Брук? – не без удивления уточнила я.

- Нет-нет, – рассеянно отозвался Ардин, оглядывая меня, как художник – почти готовую скульптуру, которая ему почему-то перестала нравиться.

- Кто такой Каллер?

- Человек, который достоин трона Эгрейна. Попробуйте двигаться мягче, сьера.

«Двигаться мягче» было проблематично. Во-первых, я никак не могла привыкнуть к новой обуви из плотной, облегающей ступню кожи, к тому же на каблуке, из-за которого мир казался пугающе неустойчивым. А во-вторых, тело вообще перестало казаться принадлежащим мне, последние дни это был какой-то кусок ноющей о пощаде плоти.

Дважды в день – ванна с солью и содой, во время которой полагалось растираться кашицей из замоченной в сливках молотой пшеницы и дроблёных кофейных зёрен. Потом – массаж с пахучим маслом и жидким тёплым мёдом в суровых руках сьеры Льемы. Травяные отвары для волос, которые в первый же день высветлили неизвестным мне бесцветным снадобьем с неприятным резким запахом. Полировка ногтей. Восковые маски – для укрепления всё тех же ногтей и удаления лишних волос. В большинстве своём процедуры были болезненные на грани терпимости, но они позволяли забыться, не думать об Арванде, мальчиках и своей судьбе. Выводить несколько застарелых шрамов пришёл сухонький молчаливый лекарь, нанесённое им снадобье имело, вероятно, магическую составляющую: слишком уж жгло кожу, но результат того стоил. Магов-целителей в Эгрейне было мало, снадобья и услуги способных лекарей ценились очень высоко, что ещё раз дало мне понять: всё серьёзно. Всё по-настоящему.

Какая девочка не мечтает жить во дворце и стать королевой? Вот только слишком часто мечты сбываются криво и косо, словно услышавший их ангел был тугоух. Что ж, я получила и прекрасные платья, и дворец, но вдобавок к ним – золотую клетку и постель незнакомого мне, но уже ненавистного регента.

Да, я выросла не во дворце на пуховых перинах и с самого детства знала, что к чему, но спать с незнакомым мужчиной, который видел во мне не более чем тело для выращивания столь ценного для него наследника и не считал нужным это даже скрыть, было… омерзительно. Тем более омерзительно, что хотя о моей дальнейшей судьбе не было сказано ни слова, я понимала – этому ребёнку не дадут родиться. Со мной или без меня. Пусть в нём не будет королевской крови, пусть он никогда не сможет претендовать на престол – не дадут. Просто из ненависти к регенту, о причинах которой я не знала.