Снежана как раз собралась зажечь гирлянды, как они вдруг засветились сами собой. Чудеса да и только!

— Довольна? — вопросил Себастьян. Судя по всему, это он успел их зажечь, других объяснений не было.

— Довольна, — кивнула она и ничуть не солгала.

Разноцветные огоньки не только подсвечивали блестящую мишуру, из-за чего та сияла ещё ярче и освещала припорошенные белым крошевом зелёные ветви, но и отражались внизу на снегу, который переливался и искрился, возвращая Снеже ощущение сказки. Ощущение, которое угасло вместе с потерей отца, с которым они каждый год вот так же любовались падающими снежинками в свете гирлянд, опоясывающих пушистые ёлочки. Любовались и говорили о маме, которую Снежана даже не помнила, потому что той не стало вскоре после её рождения. У девушки непроизвольно выступили слёзы.

«Папа, папочка, почему ты ушёл так рано?»

— Раз довольна, тогда пошли обратно, нас ждут к столу, — буркнул Себастьян, когда услышал, как она сдержанно всхлипнула. — Поторопись, не заставляй меня применять силу… — и повёл её в дом как овечку на заклание.

Не зря существует выражение «откармливать на убой», ох, не зря… Снежка сидела за праздничным столом, который ломился от всевозможных вкусностей, и ощущала себя жертвенным агнцем. На неё и смотрели соответственно, будто это её последняя трапеза в жизни.

— Здесь все твои любимые блюда, — улыбнулась Розанна.

«Нет, здесь блюда, которые ты сказала мне считать любимыми», — мысленно возразила Снежана.

— Да, у нас сегодня изобилие, — вымученно улыбнулась она, придумывая предлог, чтобы улизнуть.

«Может, не мелочиться и вызвать полицию? Хм, и что сказать? «У нас намечается обряд экзорцизма»?! Угу, они меня либо с Новым годом поздравят и скажут, что шутка совсем не смешная, либо в психушку определят. Хотя попытка не пытка…»

— Ой, а я руки не помыла! — вскочила Снежа со стула, ведомая пришедшей в голову спасительной мыслью. — Я быстро.

— Себастья-а-ан… — мачеха указала ему взглядом, чтобы шёл следом.

Да это просто издевательство! Но делать нечего, Снежана под конвоем поплелась в уборную, однако захлопнула дверь перед самым носом «братца», а потом ещё и на щеколду заперла. Достав смартфон, глянула на часы: без двадцати двенадцать. Интересно, насколько адекватен в это предновогоднее время дежурный в полицейском участке? Однако позвонить не получилось: не было сигнала сети. Ну что такое? В доме обычно не наблюдалось подобных перебоев. А потом телефон вдруг попросту выключился, хотя заряда батареи было больше половины. Нет, ну это уже вообще ни в какие ворота!

— Он тебе сегодня больше не понадобится, — Себ, который неведомым способом открыл дверь (нет, не взломал с шумом и хрустом, а именно открыл, не повредив ни древесину, ни задвижку и, кажется, не издав и лишнего звука!) забрал у неё девайс. — Если вымыла руки, иди к столу.

Снежа побрела обратно в гостиную. Да что творится вообще? Сначала гирлянда, теперь дверь… Скунс что, волшебник?!

Но на этом сюрпризы не закончились. Стоило Снежане вернуться в комнату и таки сесть за стол, в висках потянуло, голова стала свинцовой. Мачехино «С Новым годом!» прозвучало где-то на краю сознания. Девушка кое-как двигала челюстями, пережёвывая салат, очередную порцию которого ей насыпала Ириса, запивая соком (ей вновь не позволили выпить шампанского или ещё чего-то алкогольного), и едва не выронила вилку, когда до неё донёсся знакомый голос, который не давал покоя всю предыдущую ночь. С каждым мгновением голос в голове звучал всё отчётливее, хотя и не был таким сильным, как накануне, он звал и манил: