Мне он был невыносим, но я заставил себя протянуть руку и поблагодарить его. Выходя из конторы, я обернулся и увидел, как сэр Джон и его старая секретарша смотрели на меня в окно и что-то обсуждали.

– Черт с ними! – прошипел я и решил вернуться в особняк, подальше от этого странного общества. Возвращаясь обратно, меня мучило странное, внутреннее чувство: его можно сравнить с приближающимся ураганом или ливнем, когда все внутри трепещет перед красотой стихии, но в тоже время, чувство опасности сдавливает твое существо и держит крепко за горло.

Я не знал причины этого чувства. Больше всего меня заботила продажа этого особняка и возможность поскорее вернуться в Лондон, к семье. Вернувшись, я решил постоять в тени кипарисов, рассматривая причудливый, каменный дом со всех сторон: он был трехэтажным, серым, с высокими готическими окнами, которые скрипели от затяжного ветра по ночам, создавая присутствие того незримого, что так пугает обычного человека. Каменная кладка дома была в витиеватых трещинах, которые доходили до второго этажа и выше. Чувствовалось, что этот дом тоже уйдет в небытие, как и его покойная хозяйка. Рядом был разбит небольшой цветник, за которым давно никто не ухаживал. Гортензии заросли высокой травой, кустовые розы и багульник больше не цвели и иссохли: только мелкие, зеленые листья оставались там, словно саркастическая усмешка природы над человеческой жизнью. Зайдя внутрь, я присел на кожаный диван в гостиной, и позвал прислугу тети, единственного человека, который остался здесь после ее смерти:

– Глория! – закричал я, и гул моего голоса отозвался эхом по всему дому. Тишина. Мне было невыносимо одиноко, и я хотел бы увидеть хоть одно живое существо, в этом мрачном царстве.

– Глория! – повторил я громче, но снова никто не отозвался. Медленно встав, и отодвинув тяжелую штору от окна, я увидел, что начинается дождь:

– Прекрасное завершение дня, – ухмыльнулся я и стал бродить по дому, ища хоть кого-то живого. Поднявшись вверх, на второй этаж, по крутой, деревянной лестнице, я увидел длинный коридор со множеством комнат. Практически все из них были закрыты после смерти тети, кроме двух: спальни прислуги, ванной и двух комнат для гостей. Постепенно открывая двери и заглядывая внутрь, я не видел ничего, кроме старой, выцветшей мебели, ковров на стене и винтажных элементов декора. Я был в недоумении:

– Куда могла подеваться эта проклятая прислуга? – сказал я в приступе гнева и разозлился еще больше. Спустившись вниз, я пошел на кухню. Готовить я совершенно не умел, поэтому решил сделать пару сэндвичей с кофе, чтобы хотя бы на время унять голод. Заваривая горячий напиток, я выглянул в окно: через стекающие капли дождя я увидел тонкий, черный силуэт, приближающийся к моему дому. Выбежав на крыльцо, я увидел Селену, которая медленно шла к моему дому, поднимая подол черного платья, которое было сырым и грязным от дождя. Подойдя ко мне вплотную, она произнесла: