– Видишь, Стефан, как скоротечна красота, – улыбнулась она мне печально.

Я до сих пор помню этот момент. Она чувствовала это мир настолько тонко и глубоко, что не выдержала той грубости и мужской силы, что как цепи, тянула ее вниз, в темную бездну отчаяния и страха. Безусловно, она так рано ушла из этой жизни только из-за него, моего отца. Он был олицетворением порочности, бездушия и духовной жадности. Говорят, что в молодости, он был чертовски привлекателен, и имел множество поклонниц, сходивших по нему с ума. И к сожалению, одной из них, была моя мать. Она любила его, но долго не подпускала к себе из-за чувства гордости или тайного страха перед ним. Он же, непривыкший к отказам, со звериным чувством голода и отчаяния, начал добиваться ее. Через несколько месяцев родился я. Поначалу, он даже относился ко мне с привязанностью и интересом, но потом это закончилось. Пьяные драки, сомнительные связи с другими женщинами и измены, постоянно пропадавшие деньги, которые моя мать копила непосильным трудом, – все эти вещи, лишь то немногое, что мы получали от него и сделать ничего не могли. И вот опять скандал. В который раз, придя после недельной пьянки домой, он просил у нее денег. Я знал это, хотя и не слышал их разговора. Спрыгнув с кровати, я помчался вниз, к ней. Она, опустив руки, стояла около него и выслушивая эту дикую ругань, молча давилась слезами:

– Я знал, что ты не любишь меня! – прокричало это существо и приблизилось к ней.

Его бешеные глаза светились ненавистью и мне стало страшно.

– Я прошу так мало, Фелиссия! Поверь мне, я все равно найду эти проклятые деньги, даже перевернув весь дом! Говори, где ты спрятала их!

Мою мать трясло. Увидев меня, она с испугом закричала:

– Стефан, уходи отсюда, немедленно!

Но было уже поздно. Мой отец заметил меня:

– А вот и наш маленький друг, Фелиссия! Может быть он знает, где находится наш клад, а?

Резким движением, словно хищник, он схватил меня и поднес нож к моей шее:

– Может так ты заговоришь, моя птичка? – посмотрел он на нее.

Лезвие было острым и холодным, словно сама смерть. Но я стоял молча и спокойно, и даже слез не было на моих глазах.

– Отпусти его, старый ублюдок, – произнесла мать и продолжила: я отдам тебе все наши сбережения, если ты сейчас же оставишь нас со Стефаном и никогда не вернешься.

– Мне плевать на твои условия, где деньги? Хотя… мне кажется я знаю, куда ты их тратишь!

Он отбросил меня в сторону и направился к ней, по-звериному ее разглядывая:

– Красное шелковое платье… Фелиссия, зачем такие откровенности для замужней дамы? Может ты спишь с кем-нибудь, пока меня нет дома? Молодой любовник? Или не очень?

Он приблизился к ней и начал душить. Я не знал, что мне делать. Вдруг, на камине, я заметил тяжелый подсвечник из бронзы и взял его:

– Мама, я защищу тебя! – закричал я и ударил отца по голове. Он упал.

Она обняла меня, и вся в слезах прошептала:

– Ничего, ничего мой мальчик. Ты все правильно сделал, ты умница.

Я дрожал от страха и боли в ее тонких, нежных руках. И весь мир мой заключался только в них, весь мой детский и наивный мир…

Через несколько часов его увезли на скорой. Один знакомый адвокат, старинный друг моей матери, уладил это дело юридически и нам больше ничего не грозило. Через несколько недель мама сказала мне, что он умер, даже не прийдя в сознание. Помню, что во мне была тихая радость и даже восторг, который я не показал ей, потому что она была грустной.

– Мой милый, это был твой отец и мой муж, – произнесла она строго, сразу поняв мои чувства. Ты не обязан любить его, Стефан, но похороним мы его достойно, слышишь?