– Я видел женщину! – внезапно произнёс мужчина. – Блондинку в тёмном плаще и изысканной чёрной шляпе, явно не из нашего круга. В тот день, когда убили Мэри, я видел как блондинка свернула к её дому.

– Это твоя пьяная фантазия. – Прошипела женщина глядя на него с презрением.

Мужчина мрачно посмотрел на неё, его глаза были полны тревоги.

– Я не пьян Лулу. Я видел её своими глазами. Она шла, как будто не касаясь земли, и её плащ развевался, словно крылья. А потом, потом Мэри исчезла и нашли её тело с перерезанным горлом только через два дня. – В таверне повисла тяжёлая тишина, нарушаемая только треском огня в камине.

– Жандармы смогут её найти! – произнесла Лулу.

– Найти? – усмехнулся мужчина. – Ты думаешь она позволит себя найти? Если это действительно она, то эти жалкие жандармы обречены.

Лулу вскинула брови, притихнув на несколько мгновений что случалось с ней не часто.

– Да, Мэри, – задумчиво протянула она – ввязалась ты в дела пострашнее чем себе представляла. – Мужчина кивнул и его взгляд утонул в густом темном напитке.

Схватив бутылку вина нервный мужчина с большими карими глазами подсел к Хлои, которая, казалось, искала покоя в глубине своего бокала. Свет ее глаз был потушен, и её сознание странствовало где-то далеко за пределами этого шумного места.

– Я, Марсель, – осторожно произнёс он свое имя, словно это уже могло объяснить его появление. Хлоя посмотрела на него невидящим взглядом, словно пытаясь вспомнить что-то давно утраченное в лабиринте ее памяти.

– Мы встречались с тобой в доме для душевно больных, – продолжил Марсель, пытаясь уловить хоть искру понимания в ее глазах. Мужчина, сидевший напротив Хлои, внезапно повернулся на него бросая настороженный взгляд. Марсель придвинулся ближе к Хлои, в таверне было мрачно.

– Я художник – продолжил он, – я рисовал тебя а потом мы обменивали эти рисунки на выпивку. – Неожиданно он рассмеялся, его бледное худое лицо покраснело а тонкие пальцы слегка затряслись.

– Мы тайком выносили еду и одежду, чтобы обменять их на краски и холсты, – добавил он вспоминая те странные, но по-своему счастливые времена.

Хлоя по-прежнему смотрела на Марселя сосредоточенно, будто пытаясь проникнуть в его мысли. Марсель выдохнул и отвел взгляд в сторону, – больница Сан-Петье – произнёс он.

Обрывки воспоминаний начали складываться в нечто целое. Меж красок старых стен и блеклых окон той больницы, возник образ Марселя: резкий, но своеобразно родной.

– И ты сказал тогда, что каждый может быть художником, – тихо произнесла она, наконец, вспоминая. Он покачал головой. Вдруг озарение пробежало по лицу Хлои, и она улыбнулась, словно освобожденная от какой-то невидимой тяжести. Воспоминания медленно, но устойчиво проникали в ее сознание.

– Я искал тебя Хлоя, когда я опять вернулся в клинику то тебя там уже не было, – быстро шептал Марсель – мне сказали, что начальство сменилось и тебя отпустили. – Хлоя молча смотрела на него.

– Вставай, – вдруг произнёс он глядя прямо в глаза, – пойдём со мной, у меня есть свободная светлая комната, она отдана под мои холсты, ты можешь пожить в ней. – Глаза Хлои опустились на уставшего тощего пса лежащего под столом.

– Морис – с улыбкой прошептала она псу. Марсель присел и радостно погладил пса.

– Пойдём Морис.

Комната художника была наполнена атмосферой творческого хаоса. В одном углу стоял массивный старинный мольберт, на котором покоилась незаконченная картина, обрамленная бесконечными мазками и цветами. Стены окружали полки, на которых беспорядочно, но вместе с тем по-особенному аккуратно, располагались тюбики красок, банки с кистями разных размеров и форм, палитры, покрытые засохшими разноцветными пятнами. Свет мягко пробивался сквозь занавеси на окнах, а в воздухе витал легкий аромат масляных красок, наполняя пространство невидимым облаком вдохновения. Посреди комнаты стоял большой, покрытый краской стол, на котором были разбросаны эскизы, зарисовки и альбомы с недавними работами.