Руки вспотели, я нервно вытерла их о юбку, продолжая нагло пялиться на мужчину. Он тоже заинтересованно скользил по мне взглядом. Разобрать, о чем думал этот незнакомец было невозможно.

Его черные глаза пригвоздили меня, как бабочку на иголку, я не могла двинуться, перестала дышать.

Сколько времени мы созерцали друг друга, я не знаю, но неожиданно ко мне прикоснулись, и следом руку проткнули тысячи иголок, распространяя боль. Я судорожно дернулась и посмотрела на пальцы в поисках крови. Что за черт?

Блондин, в свою очередь, задумчиво рассматривал свою ручищу, которой только что шандарахнул меня каким-то статическим электричеством. Как же больно.

Мужчина странно хмыкнул и произнес:

— Новенькая?!

— Да, я Марф! Стефани Марф, для друзей Стеф.

По коридору разнеслась противная трель, оповещающая начало занятий.

— А вы?

— Рэй Стоун, ректор Университета Стольма и колледжа при нем, а по совместительству еще и ваш преподаватель, — бросил мужчина, всунул мне стопку книг и когда он успел так быстро их собрать? А потом Стоун стремительно прошагал в конец коридора.

Пока он не скрылся за старинными двустворчатыми дверьми, я завороженно наблюдала, как натягивался свитер под мускулами. А ректор этот — горячий красавчик. Я вытерла со лба капельки пота, шумно выдохнула и встрепенулась.

«Боже, Стеф, что ты делаешь?» Начало семестра, а я нагло пялюсь на первого встречного мужчину!

И уже опоздала на урок!

Торопливо запихнула вещи внутрь нерадивого шкафчика, выхватила учебник по истории и поспешила в аудиторию.

Я обычно следовала привычной схеме: прошмыгивала на заднюю парту и оставалась там до конца года, старательно избегая местных драм и дружеских привязанностей. Сближаться не имело смысла; уверенная, что уйду через месяц-другой, я не хотела страдать от разлуки.

В Стольме программа дала сбой. Под заинтересованными взглядами мне пришлось прошествовать на единственно свободный первый ряд. Мистер Стоун (какое совпадение), представил меня классу.

— Поприветствуем новенькую, Стефани Марф, и откроем учебник на странице сорок пять. На дом я вам задавал…

Я возблагодарила бога, что профессор не стал акцентировать на мне внимание или просить представиться классу, ненавижу этот ритуал. Стоун слегка улыбнулся, заметив, как я с облегчением выдохнула. Он продолжил вести лекцию: опрашивал по заданному материалу, а затем приступил к новой теме.

Надо отдать должное, студенты были вовлечены в процесс на сто процентов, и я не знаю, что тому причина: то ли его способность интересно рассказывать о предмете, то ли зверское обаяние, которому поддавался весь класс, включая меня.

— Как вы уже знаете, более семисот лет назад был основан Стольм, но колоссальное развитие город получил, когда здесь обнаружили месторождение угля. Именно тогда провели железную дорогу и тысячи иммигрантов ринулись на заработки.

— Почему Стольм не разросся, как Дуайт? — прервала его рыженькая девушка. Она закусила губу и призывно выгнула бровь.

Мне показалось, или она строила глазки?

— Так и было бы, но после трагического случая, именуемого «Проклятием Стольма», желающих приехать на достойный заработок уменьшилось вдвое. — Стоун смерил девушку таким взглядом, что она скукожилась и до конца урока не смела смотреть в сторону преподавателя.

Группа зашумела в ответ на это заявление.

— Проклятие Стольма!

— Да, дедушка мне рассказывал!

Стоун поднял руку, класс затих и подался вперед, с живым интересом впитывая историю. Ректор улыбнулся, затянул паузу и продолжил, понизив голос.

— В обычный дождливый день 1713 года ничто не предвещало беды. Но вот, на улицах появился странный туман. Он стелился сначала едва заметной дымкой, затем становился плотнее. Лошади беспокойно били копытами по мостовой, отказывались ехать и старательно избегали наступать в белую пелену. Собаки тоже волновались — протяжно выли, разливая тоскливую мелодию над поселением. Странная погода и неожиданно наступившая не к часу ночь поторопила людей по домам. Они закрывали плотно ставни и впервые навешивали огромные замки на двери... Наутро, когда туман рассеялся и солнечные лучи лизнули крыши домов, звенящую тишину над городом нарушал тихий плач детей, что испуганно прижимались к материнским юбкам. За одну ночь в Стольме погибло более тысячи человек… — Класс и я ахнули, — на тот период это составляло половину городка.