«Кто владеет информацией, тот владеет миром», – всплывала в памяти фраза, когда я выуживала нужные сведения, чтобы в случае чего обратить их против обидчика. И, если быть совсем честной, напрямую я почти никогда не нападала, предпочитая действовать чужими руками.

Как же мне льстит это ощущение двойственности: снаружи – пай-девочка-ботаник, а внутри – расчетливая стерва. Хотя, возможно, я себя переоцениваю.

На нашем потоке была одна девушка, что не вписывалась ни в одну компанию. Серая мышка, у которой по слухам были проблемы с наркотиками, а в нашу элитную школу она попала по стипендии как приемная. Администрация таким образом демонстрировала свою «благотворительность».

Сейчас дети злые, очень злые.

И как ни странно, травили эту девочку не самые богатые, а те, чьи родители были практически обычными людьми с доходом чуть выше среднего. Те мечтая о лучшем будущем для своих чад. В итоге эти чада превращались в худшую версию самих себя.

Сегодня, после изнурительной физкультуры, две ученицы решили развлечься за счет мышки. Пока та мылась, Лили и Дана, затаив дыхание от предвкушения, перепрятали ее одежду в другой шкафчик. А потом в возбужденном ожидании наблюдали, как та скоро выйдет и поймет, что ей придется идти по школе в одном полотенце.

Эти курицы клевали чужое зерно, не понимая, что их глупость подставляет нас всех, запертых в этом душном аквариуме раздевалки.

Мышка, словно загнанный зверек, прокралась к скамейке возле своего шкафчика и, затаив дыхание, обвела взглядом по сторонам.

– Это вы? – прошептала она, голос дрожал, как осенний лист на ветру, обращаясь к Лили и Дане.

– Ты о чем? – захихикала Дана, небрежно взбивая свои влажные пряди.

– Отдайте! – в ее голосе сквозь трещины уверенности пробивалась отчаянная мольба. Те лишь одарили ее ядовитой усмешкой и отвернулись, словно она была грязным пятном на полу. Я наблюдала за этой сценой сквозь запотевшее зеркальное отражение, видя, как с каждой секундой атмосфера сгущается, словно перед грозой. Полногрудая жертва явно перевыполнила месячный план, раз даже осмелилась подать голос.

В раздевалке, словно в муравейнике, копошились еще около шестнадцати девушек. Они были заняты своими делами, отгородившись от чужой беды невидимой стеной. Так было всегда. Когда кого-то травили, большинство предпочитало оставаться в тени, а меньшая часть с удовольствием подбрасывала дрова в костер ненависти. Жаждущие хлеба и зрелищ. И лишь единицы, словно редкие цветы в пустыне, осмеливались заступиться за слабого. Да и то, не всегда.

Я слегка подсушила волосы, оставив их чуть влажными. Сегодняшнее занятие было последним, и после того, как тренер огласит мой новый адский план тренировок, я планировала немного прогуляться с Риком и Эндрю. Их компания сейчас была нужна как никогда, словно глоток свежего воздуха после удушающей духоты.

Смотря в зеркало, я наивно надеялась, что из душевой кабинки выйдет Мэри, словно ангел-хранитель, и поставит на место этих двух злобных гарпий. Она была одной из тех редких душ, готовых встать на защиту униженных и оскорбленных.

Но чудо не произошло. Тишина.

Я грустно вздохнула и небрежно размазала средним пальцем увлажняющую помаду по губам. Последние два дня они были иссушены горем, словно потрескавшаяся земля в засуху.

Одежда, в которую я переоделась, была нарочито свободной. Обычно я предпочитала облегающие вещи, подчеркивающие фигуру, но сегодня хотелось спрятаться, раствориться в бесформенном силуэте. Белые короткие шорты и облегающий топ практически полностью скрывало легкое черное худи. На ногах, как всегда, удобные белые кроссовки – мои верные спутники в бесконечной гонке.