Катя вскинула бровь.

– Надо же, – улыбнулась она, – я никогда об этом ничего не слышала.

– Ты, словно, открываешь с нами этот мир, – хихикнул Сергей.

– Это и правда так, – произнесла она с грустью. – Нас с сестрой воспитывала старенькая бабушка. Жили мы очень скромно. Маме с папой приходилось работать на нескольких работах, чтобы прокормить семью, и возможности куда−то ездить у нас не было.

Я улыбнулся и взял Катю за руку.

– Помню как в детстве, – вдруг вздумалось мне поделиться с ней своими воспоминаниями, – мы с бабушкой гуляли в парке, где за берёзовой рощей начинался вход на первый шлюз канала. Тогда, в девяностых, все шлюзы были открыты и любой желающий мог попасть на их территорию, посмотреть на корабли и как они шлюзуются. Так поступали и мы.

Я посмотрел в сторону берега, усыпанного булыжниками, на которых расселись рыбаки. Рядом кружили чайки, хищно высматривавшие добычу. Одна из птиц кометой припала к воде, выхватила цепким клювом мелкую рыбёшку и стремительно взмыла в небо, скрывшись затем в аллее пирамидальных тополей.

– Мы жили неподалёку от шлюза, – продолжил я свой рассказ. – По вечерам с отцом ходили на пирс ловить рыбу. Бывало, наловишь краснопёрок или бычков, принесёшь их домой, сунешь пакет маме, а сам бежишь во двор к мальчишкам. Пока мяч по полю гоняешь, она в это время рыбку бережно почистит, в муке обваляет и на раскалённой чугунной сковородке обжарит. Тут же на другой сковородке шкворчат баклажаны.

– Хм, типичный аромат летних волгоградских двориков, – заметил Сергей. – Жареная рыбка, «синенькие» под майонезиком с чесночком и петрушкой. Эх, объеденье!

– Замолчите оба, сейчас же! – не выдержав, закричала Катя. – Я выскочила из дома, не успев позавтракать.

Мы с Сергеем весело расхохотались.

Ветер принёс речной запах вперемешку с ароматом степных трав. «Волна» покинула канал и впереди перед ней простиралась бескрайняя водная гладь. Позади оставались ограждающие дамбы канала, по краям которых возвышались белоснежные башни маяков. Верхушки их были увенчаны лёгкой колоннадой, а по фасадам с четырёх сторон развешены изображения носовых частей корабля из металла. Тихие волны Цимлянского водохранилища ласкали огромные валуны у подножия донских возвышенностей, на которых дальние уголки полян окрашивались шалфеем в фиолетовый цвет. В заводи, поросшей щетиной камыша, Катя отыскала глазами одинокую цаплю. Любуясь длинноногой грациозной птицей, она мысленно внушала ей: ищи своего принца, не стой тут одна−одинёшенька. Цапля наклонилась к воде и рывком вытащила из неё что−то длинным красным клювом. Очевидно, поймала добычу, подумала Катя, и улыбнулась.

В этой безмятежности наедине с дикой природы она ощущала себя невероятно комфортно, и думала только об одном, чтобы ещё чуточку растянуть путешествие – лишь бы теплоход шёл только вперёд.

Глава II

Русская Византия

В Пятиморске обнаружилась только одна малоприятного вида кафешка вроде вокзального буфета, однако мы твёрдо решили в ней отобедать. Под стеной в тени беспокойно спала собака, из дверей дома напротив нас пристально разглядывал какой-то мужчина, а к ограде прислонились трое подростков – в их молчании ощущалось нечто опасное. Катя боялась чужих собак, подозрительных мужиков и хулиганов; крепче сжимая смартфон, она торопливо шагнула вместе со мной и Сергеем в кафешку. За стойкой торчала усталая девица и пилила ногти, в дальнем конце допивали кофе парень с девушкой. При виде серой стойки и блюда с двумя трубочками со сгущёнкой под грязным стеклянным колпаком у Кати мелькнула мысль: как же надо проголодаться, чтобы прийти сюда есть.