В голове она строила планы: посетить как можно больше городов региона за три коротких дня; переночевать у местных жителей, которые с радостью сдадут комнатку на трёх человек. Остальное время – в пути.

Катя представляла череду мгновений, увлекающих её за собой по немыслимо новой дороге в новые места. Путешествие само по себе было её свершением, цель не представлялась никак. Скорее всего, её не было вовсе. Единственное, чего хотела Катя и она это чётко понимала – насладиться каждым поворотом. Она любовалась трассой, деревьями вдоль дороги, маленькими хуторами, раскинутыми по бескрайней равнине и их приземистыми домами, дразнила себя мыслью, что может попросить Сергея остановить машину, где вздумает, и осесть там навсегда; уйти за деревья в манящие поля, где созревает рожь, и бродить там до изнеможения или уехать в донские степи, гоняться там за бабочками среди зарослей шалфея и донника, следовать вдоль быстрой реки, наблюдая как в водорослях играет чехонь, а с приближением темноты забрести в рыбацкую деревушку и найти там ночлег.

Между тем наш автомобиль довольно далеко отъехал от города и теперь мы ждали поворота – волшебную нить, которая приведёт нас к первой точке маршрута. За окном мелькнул синий указатель «Карповка». Рулевой Белянский лихо свернул с трассы влево и устремился в сторону небольшого населённого пункта.

– Карповская слобода, – объявил он, – появилась в шестидесятых годах восемнадцатого века. После того как земля была пожалована казачьему генералу Карпу Денисову. Говорят, человеком он был с весьма крутым нравом. Участвовал в боях против бунтовщиков самого Емельяна Пугачёва под Царицыном1. Именем Денисова и была названа слобода. И не только: вон, смотрите, – Белянский кивнул в сторону извилистой водяной ленты, разрезающей посёлок напополам, через неё был перекинут мостик, по которому проехал наш автомобиль, – это речка Карповка. Кстати, она впадает в водохранилище Волго-Донского канала – до него мы ещё доберёмся. Водохранилищу тоже дали название по фамилии Денисова – Карповское.

– Любопытно, знает ли о нём хоть кто-то из местных жителей? – произнёс я, глядя в окно, за которым проплывали грязные заколоченные ларьки и порванные, выгоревшие на солнце плакаты: видимо, когда-то, очень давно, здесь проходила сельская ярмарка.

О старой слободе здесь уже мало что напоминало: вместо старых деревянных крестьянских изб и помещичьих домиков нас встречали добротные кирпичные строения современных жителей. Лишь изредка попадали старинные домишки с резными окнами и мезонинами.

– Можно проверить ради эксперимента, – предложила Катя. – Только у кого? Улицы совсем пустые. Будто вымерли все.

Белая «Субару» остановилась у ворот церкви. Как потом выяснилось, это центральное место в Карповке. Белокаменное сооружение высилось у самого берега речки, а её длинный бирюзовый шпиль был виден даже с трассы. И хотя на улицах, пока мы ехали, встретить никого не удалось, зато церковный двор был полон людей.

Из ворот вышел мужичок лет семидесяти в клетчатой рубашке с длинными рукавами, серых брюках и коричневых потёртых сандалиях. Решив, что это типичный представитель коренного населения и уж точно может знать историю посёлка, мы поспешили к нему.

– Отец, – обратился к нему Сергей, – будь добр, подскажи как доехать до Пятиморска?

(Сергей как никто другой из нас знал путь, но для коммуникабельности решил притвориться заблудившимся туристом).

Старик оглядел его с ног до головы, затем перекинул взгляд на Катю – та улыбнулась, потом посмотрел на меня и в завершение обвёл глазами машину. Очевидно, поняв, что никакой угрозы для него наша компания не представляет, он заговорил: