— Не вы первая и не вы последняя, хасса. Не поддавайтесь на это подстрекательство, не искушайтесь интригами и заговорами — дольше проживёте. Стоит только коснуться этой грязи, как утянет на самое дно. Хассор… Он хороший человек, но он не видит всего, что творится здесь. Его волнуют только…

—...наследники, я знаю.

— И воспоминания, их у нага много. Есть женщины, которые оставили след в его сердце, и он ищет их отражение в других. Но меня наг брал на службу не за красивые глаза, хасса. Я не служанка, не девушка на побегушках. И моё сердце ещё не успело очерстветь от череды смертей. Каждую свою подопечную я оберегаю как саму себя, с болью принимая то, что умы, хитрые и изворотливые, учатся убивать одними слухами и намёками. Я могу заслонить от ножа, могу спасти от яда, но не могу залезть в голову и исправить мысли. Один день, два или неделя — не имеет значения, хасса, я…

— Я поняла тебя, Сайя. Но мои мысли были путаными ещё до того, как я стала хассой. И ты права — день или неделя, это не имеет значения. А теперь я хочу побыть одна.

Сайя выдохнула, покачала головой и сдалась. Я проводила девушку взглядом до ближайших кустов и зажмурилась. Облегчения не было. 

Неделя, была неделя. Теперь меньше. Несмотря на всё мне вдруг стало жалко других жён, которые проживут тут целую жизнь, окутанные паутиной ненависти, лжи и презрения. Я ещё оказалась счастливой: могу оказаться выше всего этого. 

Тихие шаги меня смутили. Я понимала, кто ко мне идёт и это вовсе не радовало. Когда мужчина подошёл достаточно близко, я встала и обернулась. С разочарованием посмотрела нагу в глаза и подумала, что это точно дело рук Сайи. Кто ещё мог так скоро доложиться хассору?

— Хасса, вы любите одиночество?

— Да, люблю. Но это непозволительная роскошь в вашем дворце, — мой саркастический ответ нага не проняла. — Вы что-то хотели, хассор? Или…

— Вам сегодня приснился кошмар, хасса?

Да неужели? Теперь наг решил записаться в психотерапевты? Поковыряться в моей голове? Или утешить и затащить меня в постель пораньше седьмого дня?

— Мне от вас, хассор, скоро будут сниться кошмары, от одного воспоминания. А ваш яд… Впрочем, разве вас так сильно беспокоят мои кошмары?

Прикосновение горячих пальцев к моей шее обескуражило. Ласково поглаживая мою кожу, хассор будто гипнотизировал меня своим взглядом, пытаясь проникнуть не только в мою голову, но и в саму душу. Жалящий поцелуй в уголок губ пробил дрожью. Испуганно вцепившись в руки мужчины, я попыталась сделать шаг назад, но хассор ловко меня приобнял и не дал отстраниться и на миллиметр.

— Какой сон вам снился хасса? — наг смотрел мне в глаза вполне искренне, а его лицо впервые выглядело живым. — Я спрашиваю, потому что мне тоже стали сниться сны… Я их не видел больше тысячи лет. Так какой же кошмар терзает вас, хасса? Тот же, что терзает меня?

БЕССЕРДЕЧНЫЙ

Поцелуй. Почему он был таким сладким? Почему, сходя с ума, я стремилась к тем губам, которые дарили мне только боль? Почему, зная, что получу лишь яд, желала и хотела только одного? Почему… 

Наваждение исчезло. Странное желание, потушенное моим здравым смыслом, утихло. Теперь я смотрела хассору в его янтарные глаза и задавалась совершенно иными вопросами. Например, почему он выбрал такое странное место для разговора и почему никак не может оставить меня в одиночестве.

— Вас Сайя позвала? — облизнувшись, мотнула головой, чтобы забыть про наваждение. — Да? И какое вам дело до моих кошмаров?

— Потому что по моей вине они становятся общими, хасса Ирэна. Я отвык от сновидений и хочу вернуть себе покой. Готов спорить, что в этих кошмарах вы видите что-то про меня, как я в своих вижу вас. Так почему бы не открыться и не сказать правду?