С противным чавканьем мне под ноги упало человеческое сердце. Оно ещё билось, истекая тёмной кровью, повергая меня в самый жуткий ужас. Подняв окровавленные руки к лицу, я почти охрипла от пронзительного крика…

Дёрнувшись всем телом, резко села в кровати и сдавленно застонала: дала о себе знать покусанная рука. Подтянув её к себе, прижала к груди и начала мерно раскачиваться, пытаясь заглушить ноющую боль. Правая рука казалась мне культяпкой безвольной. Боясь даже посмотреть на неё, внезапно закашлялась. Кашель был таким резким и удушливым, что даже в глазах потемнело. Когда железистый вкус на губах стал слишком ощутимым, я легла на бок и сжалась в комочек.

— Я в аду! Лучше бы сразу умерла… Я к седьмому дню сама в петлю полезу.

Перед глазами до сих пор были мои окровавленные ладони и человеческое сердце. Будь у меня желудок и нервы чуть более впечатлительными, я бы изрядно испачкала кровать. Так — отделалась тошнотой.

— Хасса? — Сайя открыла дверь, будто стояла за ней и подслушивала. — С вами всё в порядке?

— Мне… Мне приснился кошмар, только и всего.

Темнота комнаты растворилась под мягкими лучами света, которые появились от магических светильников. Сайя решила убедиться, что дело и в самом деле в кошмаре, а не в чём-то другом. Пытливо осмотрев комнату, она улыбнулась мне и почти уже вышла, когда я остановила её своим вопросом:

— Я… Я могу поспать? Или уже пора…

— Хассор ушёл меньше часа назад, у вас ещё вся ночь впереди. Он выглядел обеспокоенным, — Сайя будто призналась в каком-то грехе. — Я решила, что останусь с вами до полуночи…

— А ты… Ты можешь спать в моей комнате?

— Я буду рядом, хасса Ирэна. Я услышу даже самый ваш тихий зов. Как ваша рука? Сильно болит?

Будто очнувшись, я снова села и, протяжно вздохнув, посмотрела на свою правую руку. Знакомая паутина чёрных вен расползалась по ней до самого плеча, становясь тёмно-зелёной уже возле ключицы. Пальцы, со следами укусов, были иссиня-чёрными, будто я их отморозила. Пошевелив ими, поморщилась от боли.

— Терпимо, — неуверенно соврала и легла.

— Чашу со снадобьем я оставила на столе, если будет совсем худо…

— Спасибо, Сайя. Спасибо тебе за всё!

— Я буду рядом, хасса, — девушка ободряюще мне улыбнулась и прикрыла дверь.

Магические светильники стали плавно затухать, погружая всё в приятный тёплый полумрак. Сейчас я боролась с двумя противоречивыми желаниями: забыться и не терять сознание. Победило последнее. Ещё после больницы я помнила, какого это чувствовать боль после приятных объятий обезболивающего. Боль не была такой уж сильной. Сжав зубы, я разминала пальцы и тяжело дышала. 

Сейчас я сама комок противоречий: хочу умереть и не хочу, хочу сдаться и борюсь, боюсь боли и… желаю её? Конечно, не такой…

Чувствительность к пальцам возвращалась не очень быстро. Засыпать я боялась: с каждым разом кошмары становились всё чудовищней и чудовищней. Решив, что было бы неплохо подышать свежим воздухом, я нехотя встала и подошла к окну. Без покрывала и простыни было прохладно, нагая кожа стала самым чувствительным органом. Приоткрыв створку, я выглянула, шумно втянула сухой воздух и застыла: сверху доносился разговор. Он был приглушённым, голоса было не разобрать. Я смогла понять, что это женщины говорят, ну а речь шла обо мне.

— Говорю тебе: она — та самая!

— Ты просто переволновалась…

— Она не умерла! Я знаю, что он её целовал… Скажи, когда хассор впервые поцеловал тебя? И чем это обернулось? А она… Если она та, кого он ждал, то всему этому придёт конец!

— Скажи, что тебя беспокоит больше: деньги или свобода?

— Меня беспокоит только месть… Эта иномирянка должна умереть до брачной ночи!