– Все это, конечно, так неожиданно, так внезапно, – промолвила она тоном светской дамы, которую не способны напугать ни бури, ни громы, ни Багровый Первоцвет. – Но, Курт, дорогой мой, мы искренне вам признательны… и очень рады приветствовать вас в нашем доме. Уже время чая, прошу вас в столовую!

А вот это правильно. Бури бурями, а чай – по расписанию.

3. Глава 3

Кайя

Честно говоря, я не вслушивалась в то, что там бормотал чиновник. Да, я уловила, что моего мужа по отчаянию зовут Курт Лансеберг – ну и что, мало ли на свете Куртов? А Лансеберг одна из самых распространенных фамилий в королевстве. Я настолько спешила, настолько была охвачена желанием спасти сестру, что не связала его имя с Багровым Первоцветом.

А теперь было поздно. Теперь деваться некуда.

Все знали историю Багрового Первоцвета. Когда-то Курт Лансеберг узнал, что его любимая женщина – ведьма, на которую он охотился.

“Ты проклят навеки, – сказала ведьма, – и мое проклятие разрушит тебя, и ты умрешь в муках”.

“Лишь законный брак с его защитными чарами способен ослабить проклятие и не дать тебе умереть, – сказала ведьма, – но твоя жена проживет не больше года”.

“Лишь сила истинной любви разрушит мои слова, – сказала ведьма, – но тебя никто никогда не полюбит”.

Курт был профессионалом и довел свою работу до конца – его любимая отправилась на костер, а он с тех пор вступал в браки отчаяния и похоронил уже шестерых жен. Я стала седьмой, не увижу следующий новый год, и мысли об этом превращали разум в ледяной кисель.

Я хотела спасти сестру – и спасла. Ценой собственной жизни.

Пол уходил из-под ног, и Курт поддержал меня под локоть, не давая упасть. Я всегда считала себя стойкой и сильной, способной справиться с любыми неприятностями, но как можно спокойно принять то, что жить осталось совсем немного? Я с трудом сдерживала слезы, мне хотелось закричать инквизитору в лицо, что он обманул меня, что он должен был предупредить о проклятии, что я не сделала ничего плохого, чтобы меня убивать!

Но я, разумеется, не стала кричать. Криком делу не поможешь и уже ничего не исправишь, так что я молча прошла в столовую, так же молча села за стол рядом с мужем и сделала глоток из чашки с жидким чаем, не говоря ни слова. Мои родители старались держаться непринужденно, но было видно, что они потрясены. Это были по-настоящему смешанные чувства: пусть по отчаянию, но дочь-ведьма все-таки вышла замуж – но через год ее придется хоронить.

И вот поди знай теперь, как к этому относиться.

– Как вы планируете вашу семейную жизнь, дорогой? – спросила мать. – Кайя останется у нас или…

– Или. Куда муж, туда жена, – ответил инквизитор. – У меня собственный дом в Синих песках.

Мама уважительно качнула головой. С точки зрения общества мне повезло, даже очень повезло. Синие пески были дорогим районом у реки: я даже и мечтать не могла о том, чтобы жить в одном из тех изящных домов, окруженных фруктовыми садами. Роскошь там, кажется, выплескивалась из окон запахом золота, денег, дорогих духов, фресок, панелей из фарнского кедра… Курт Лансеберг брал жену по отчаянию, окружал ее счастьем и комфортом и, возможно, надеялся, что его полюбят.

На мгновение мне стало жаль его. Но лишь на мгновение – затем жалость к Курту сменилась глухой тоской. Я ковыряла ложечкой кекс, пыталась найти хоть какие-то плюсы в своем положении и не могла.

Конечно, я спасла Мию и Генри. Никто и пальцем не тронет мою сестру и племянника, и Мия не умрет. Но сейчас все это казалось ненастоящим, туманом на стекле. Проведи ладонью – растает.

Что мне теперь делать со своей жизнью, вот понять бы.