Перепуганная до смерти мать бежала за ними по краю горки, падала и поднималась, и снова падала, но продолжала бежать.

– Вижу! – бросил Курт через плечо, рухнул на снег и покатился с горки вслед за похитителем. Над его головой задрожало марево, складываясь в дрожащие, словно наполненные кровью лепестки, и кто-то из женщин ахнул:

– О Господи, это же Багровый Первоцвет! Слава Богу!

– Это мой брат, – с восторженной гордостью заявила женщина в пальто, стайка малышей рядом с ней закивала, и самый старший мальчик, который сжимал в руках надкусанный пряник, важно подтвердил:

– Да, это дядя Курт! Он сейчас поймает! Он ему сейчас задаст!

Я не сдержала испуганного возгласа: швырнув золотистый сгусток заклинания, Курт заставил чудовище затормозить и влетел в него – дальше они покатились все вместе, каким-то чудом не задавив девочку. Похититель ребенка рычал и отплевывался, и возле его плеча раскрылась вторая пасть, которой он попытался укусить Курта за руку. Не получилось – от пальцев инквизитора уже тянулись серебряные нити, опутывая монстра, и, когда они вылетели к концу горки, туда, где уже приплясывали патрульные полицейские парка, готовясь ловить добычу, чудовище уже спеленало, как муху, которой не повезло оказаться в гостях у паука.

– Волчок! – весело закричала девочка, разрумянившись и заливаясь хохотом от удовольствия. Курт поднялся на ноги, выхватил ее из, казалось, бесчисленных лап, и все мы вздохнули с облегчением. Одна из нянь даже заплакала. – Волчок! Кататься! Давай еще!

Волчок после такого катания мог только кряхтеть и стонать. Живую и невредимую девочку протянули матери – та прижала ее к себе так крепко, словно боялась, что невидимые руки вновь возникнут невесть откуда, отнимут, украдут. Отряхивая пальто, Курт всматривался в груду шерсти и лап, что ворочалась перед ним на снегу. Полицейские топтались рядом, с испуганным видом почесывая затылки и не рискуя приближаться: кто его знает, эту громадину, вдруг бросится? Да, похититель детей впечатлял. Громадный, темный, жуткий – как он вообще смог подобраться к горке так, что его никто не заметил? Мы же с Куртом шли по улице и не увидели ничего подозрительного, пока не раздались крики.

– Слава Богу, все хорошо, – с искренним облегчением выдохнула Хайди, и мамы и няни дружно закивали. – И вы только посмотрите, она еще хочет! Ну Милли! Тебя оборотень украл, а ты и рада!

Милли тем временем не хотела обниматься с мамой – она тянула руки к чудовищу и требовала:

– Волчок! Еще кататься! Вставай! Пойдем еще!

Отряхнув пальто от снега направленным заклинанием, Курт посмотрел снизу вверх и окликнул:

– Кайя, это и есть твой бранбадог!

Женщины изумленно посмотрели на меня, только сейчас обнаружив, что я пришла сюда в компании спасителя детей от чудовищ. Хейди даже приоткрыла рот от удивления: вот, значит, какая ты, седьмая жена несчастного брата. Курт помахал мне и предложил:

– Спускайся, посмотри на него!

Одна из женщин тотчас же услужливо подсказала, что тропинка справа. Несколько раз я едва не упала на ней, но через несколько минут добралась к Курту, целая и невредимая. Чудовище, опутанное заклинаниями, стонало и вздыхало. Это было нечто среднее между огромным медведем и собакой – сейчас, когда мы смотрели на него, в нем что-то ворочалось и бурлило. Шерсть то поднималась дыбом, то опускалась, в ней открывались и закрывались глаза.

– Мама, хочу волчка! – пискнула девочка. – Ну мама! Давай ему косточков принесем? А он меня еще покатает!

– Ничего ж себе волчок! – сказал один из полицейских. – Это ж вон страсть какая!