– Они все хорошие. А тот, который пялился, вообще мой любимчик.

– Всё с тобой ясно, ладно, пока… Увидимся.

– Хорошо, пока, – попрощался я, провожая Мишель глазами, но аккуратно, чтобы не быть как Джейк.

Ещё немного полежав и ощутив странное чувство отупения, я решил вернуться в дом и увидел, как он изменился за двадцать минут моего отсутствия: на полу валялись стекляшки, стол лежал ножками вверх, за диваном кто-то спал или уже сдох – чёрт его знает; люди выдавали невиданные движения – как только это у них выходит? Не люблю танцевать – чувствую себя бревном; иногда мне кажется, что я самый непластичный человек на земле. Так вот. Было очень шумно, громко играла музыка, кто-то орал на втором этаже – неудивительно, что сосед зло смотрел из окна; как он ещё не застрелил меня из своего ружья, прокравшись ко мне в комнату в одну из ночей? Творился полный погром и хаос, который неизвестно как потом ликвидировать. Ну да ладно, ночь ещё не подошла к концу, не стоит расстраиваться заранее. Когда не знаешь, что со всем этим делать – стоит выпить, – так говорил мой дед, пока пьяный не перевернулся на лодке во время рыбалки и не утонул.

Тут я увидел Линду, заметил её по ярко-рыжим волосам.

– О, Линда, дорогуша, как дела? Я тебя не видел, давно тут?

– Привет, Мар, недавно. Дела хорошо – только есть охота, ужас как. У вас тут столько всего и ничего из нормальной еды – одна варварская пища. Ты умрёшь от закупорки сосудов или диабета в мучениях, если продолжишь так питаться.

– Это да. Есть сосиски, недавно с гриля; пиво, чипсы. И… мне совершенно нечего тебе предложить, – сказал я, расхохотавшись.

– Никакой ответственности, но не мне тебя учить. Марлон такой Марлон, – сказала Линда свысока.

– Я надеюсь, ты Джейка не салатами кормишь. Вдруг ещё больше нервничать начнёт, пришьёт кого-нибудь. Тебя, например, – сказал я, понимая, что давно пора остановиться, но уж больно хотелось попрыскать ядом.

– Пытаюсь приучить. Ты – то, что ты ешь.

– В таком случае я – корова, а ты – овощ… Морковка! Теперь буду тебя так звать. Ты не против?

– Не смешно, конечно, против. Останови поток своего искромётного юмора, пожалуйста, – сказала Морковка.

Видимо, начала дуться. Вегетарианцы вообще довольно обидчивы, хотя это я должен себя так вести, съедая вместе с мясом животный страх перед смертью и агонию. Морковка как-то внушала мне подобную проповедь. В общем, я решил прекратить этот разговор и перевести тему:

– Кстати, Джейк уснул на лестнице сидя, бери его и идите спать на второй этаж. Думаю, он достаточно повеселился, – сообщил я.

– А ты не против? Пусть пока отдохнёт, позже я его уведу наверх.

– Конечно, не против. Что уж там.

– О, спасибо.

– Нет проблем, – сказал я, прихватив со стола сосиску и показательно откусив кусочек, затем пошёл искать денег для Джейка. И всё-таки я слишком добрый, обычно это пригождается – всем, кроме меня.

Уже пять утра, все понемногу начали расходиться, часть людей оставалась спать у меня. Рич сидел на диване и смотрел перед собой отрешённым взглядом, я решил присоединиться и потупить вместе с ним.

– Рич, – сказал я максимально задорно, – Как жизнь? Ты чего завис?

– Да неплохо, старик. Вот сижу, думаю.

– О чём?

– О том, как в карамельку начинку наливают – прикинь? Загнался я что-то. Голова болит. Чёрт…

– Эм-м… может, пройдёмся? На воздух хочется.

– Да, давай. У тебя есть кофта? – спросил Рич, потерев ладони.

– Сейчас достану.

Мы пошли вниз по улице – ни единой души – фонари ещё горели, хотя было уже более-менее светло. Лёгкая утренняя дымка. Я накинул капюшон и закурил сигарету. Мы разговаривали о том, что будет дальше, какую роль играть в этой жизни, кем прикидываться. Шли и искали смыслы, это нас занимало, – разговоры с очевидной бесполезностью в плане ответов. Бывало не по себе от этих разговоров, но была и уверенность, что всё сложится нормально. Ошибка восприятия, заложенная в детстве, когда думаешь: космонавтом или пожарным стать. Родители говорят: может, врачом? Или юристом? Никто не думает, что станет наркоманом или бродягой, убийцей… и откуда тогда они все возьмутся в будущем, если не из нас самих? Хотя это тоже выбор, наверное… Со временем мы все далеко разойдёмся, а наши судьбы будут всё разительней отличаться друг от друга, особенно через двадцать лет после окончания старшей школы. И встреча одноклассников превратится в эдакий ипподром – величайшее соревнование длиною в жизнь.