Тогда только-только начинались подобные путешествия за знаниями и заморскими впечатлениями (впечатлений, кстати, хотелось гораздо больше, чем знаний). Вериного мужа тоже больше беспокоил не Ликин интеллектуальный рост, а собственные моральные устои, которые готовы были немедленно пасть – достаточно Лике подать какой-нибудь знак. Но девушка на отчима обращала столько же внимания, сколько и на своих неудачников-однокурсников по факультету биологии, которые стремились изучать предмет сугубо на примере Ликиной анатомии.

Она была не просто красавицей – с огромными карими глазами, белоснежной кожей и густыми золотыми кудрями до талии, которые удалось сохранить даже под натиском вшиной орды. Впрочем, и талию, до которой кудри; и выдающуюся грудь; и круглую, упругую попу; и стройные длинные ноги – всю эту идеально пропорциональную красоту Анжелика ежедневно укрепляла с помощью аэробики. Силе воли девушки в этом смысле завидовали все подруги, поэтому подруг у нее не было.

Их место занял молодой муж. Через два месяца после учебы в США по тому самому обмену Лика явилась домой, радостно сообщив, что выходит замуж.

– Анжелка, ты с ума сошла! Двадцать лет, все-таки, рановато для замужества. И сколько вы были знакомы – месяц? – допытывалась Вера Николаевна.

– Во-первых, мне скоро двадцать один. Ты меня, кстати, в восемнадцать родила, сразу после школы – не помнишь? Во-вторых, не месяц, а полтора. И, в третьих, Алекс – без пяти минут глава нашего торгпредставительства в Штатах, – парировала Лика.

– А почему сразу замуж? Можно ведь просто встречаться, – не сдавалась Вера.

– Мама, это отличный вариант, – терпеливо, как умственно отсталой, объясняла Лика. – Он даже лекции читает американским студентам, прикинь.

– Биологам? – удивилась Вера.

– Да нет же, – досадливо махнула рукой Лика. – Познакомились мы, конечно, не на лекции, а на вечеринке у общих знакомых.

– Сколько же ему лет, если он лекции читает? – подозрительно спросила Вера Николаевна.

– Тридцать один, – просто ответила Лика. – Да мам, ничего уже не изменится, слава богу – я беременна!

И дочь засмеялась, словно сообщала о том, что выиграла в лотерею.

На самом деле, почти так оно и было. Александр Петрович, как его с первого дня знакомства называла Вера, оказался хорошим мужем для Лики, и, что самое главное – отличным отцом для их дочери Ани. Лику он постоянно баловал, а Аню (кроме того, что баловал) – обожал. Он проводил с дочкой времени больше, чем любой другой мужчина из тех, которых Вера знала. И не просто возил Аню в цирк или в зоопарк – он играл с ней и разговаривал. За эту «успешность в отцовстве» Вера зятя уважала больше, чем за его успешность в бизнесе.

Перестройка набирала обороты, а с ней и Александр Петрович. Он и по прежним понятиям был человеком далеко не бедным, но когда частный бизнес стало возможно вести открыто, дал вовсю развернуться своему предпринимательскому таланту. Конечно, он имел привилегии, и весьма существенные, во время приватизации предприятий, но, нужно отдать должное, свои фабрики и заводы он, как новый хозяин, не губил, а твердой рукой вел к неизбежному процветанию.

Сегодня в его концерн «Интерконтиненталь Груп» входили не только заводы, газеты и пароходы, но также самая большая сеть частных клиник «Целитель». По горькой иронии судьбы, даже это не могло сейчас помочь Александру Ольховскому, человеку из списка самых богатых людей страны, спасти свою дочь.

Вера набрала телефонный номер Анжелики.

– Лика, здравствуй, как там у вас дела? – Вера Николаевна старалась говорить ровным голосом.