Ей понадобилась вся её сила воли, чтобы в ответ на этот исполненный искреннего презрения выпад иронично-сострадальчески усмехнуться и, пожав плечами, доверительно-вкрадчиво заметить.

– Господин прокурор, после всего того, что я выслушала от вас в зале суда, ваши новые оскорбительно-уничижительные речи не производят на меня ровным счетом никакого эффекта! Однако разрешите вам напомнить, ради вашего же блага, что вы на грани полного выгорания и что с каждой секундой, в течение которой вы со мной спорите, из вас по капле продолжает уходить уже даже не магия, а жизнь…

– Я надеюсь, вы отдаете себе отчет, что таким образом получаете во мне врага на всю вашу дальнейшую жизнь… – сверля бессердечное чудовище презрительным взглядом, сквозь зубы процедил мужчина.

– А я вас иначе и не воспринимала… – хмыкнула девушка. – Хотя… – усмехнулась она, закусив нижнюю губу. – Враг, связанный кровной клятвой: опекать, помогать и защищать свою спасительницу – это не враг, это так… – она махнула рукой, словно отгоняя от себя муху.

– Ещё и клятву?! – мужчина не сдержался, открыл рот от удивления и так с открытым ртом в недоумении и застыл на несколько секунд. – Не может быть и речи! Я никогда не дам кровную клятву гнусной тв… – воспитание всё же не позволило ему произнести оскорбление до конца, посему, сцепив зубы, он злобно, в полном смысле слова, прошипел, – шшшантажжжжистке!

– Тогда удачи вам, господин прокурор найти в ближайшие две-три минуты какую-нибудь другую макошьчанку или, возможно, макошьчанина, – пожала плечами гнусная шшшантажжжжистка и с деланным равнодушием снова принялась изучать пейзаж за окном.

Мужчина надсадно закашлял и долго не мог остановиться. – Навь с вами! Помогите мне! Но вместе с кровной клятвой, которую вы от меня требуете, я даю вам и другую: я найду способ обойти клятву лояльности и заставлю вас ответить мне за все!

– Ничего другого я от вас и не ожидала… – мрачно усмехнулась девушка. – Мне помочь вам?

– Спасибо, я сам! – дрожащими и непослушными руками Марано достал из кармана перочинный нож и сделал надрез у себя на запястье левой руки.

Как только, ленивый и неспешный ручеек крови заалел, просочившись на поверхность кожи, мужчина, положив правую руку на ранку, голосом полным презрения и ненависти произнёс: «Я Эдвард Марано клянусь на своей крови опекать, защищать и во всем помогать Элизабет Норфлок до тех пор, пока бьётся моё сердце». Довольны? – голосом полным отвращения поинтересовался он.

– Не совсем, – покачала она головой. – Поклянитесь также, что вы поможете мне стать генеральным подрядчиком и получить грант.

– Я же уже поклялся вам помогать во всем! – мрачно возмутился он.

– Вы лучше меня знаете, что если вы сам себя убедите, что это во вред мне, то это освободит вас от выполнения моей просьбы! – настаивала она.

– Хорошо! Я клянусь на своей крови, что сделаю всё от меня зависящее, чтобы вы получили генеральный подряд на установку охранных систем во всех королевских ведомствах и чтобы вам предоставили грант под разработку новой, революционной по своим возможностям, противомагической охранной системы! Теперь вы довольны? – снова выплюнул он.

– Теперь да, – удовлетворенно кивнула она. – Подвиньтесь! Ваша аура в столь плачевном состоянии, что у меня нет выбора – мне придётся вас поцеловать, – она села рядом с мужчиной и посмотрела ему прямо в глаза. – Прежде чем я поцелую вас, я хочу вас чётко и конкретно предупредить: этот поцелуй для меня – не более чем неприятная необходимость…

То, что макошьчане могли делиться жизненной и магической силой – было ещё одной причиной, которая заставляла Элизабет скрывать своё происхождение. Силу можно было передавать и с помощью прикосновения, однако поцелуи были гораздо более быстрым и эффективным способом передачи.