Элизабет сорвалась с места и побежала навстречу зверо-рыбине. Однако она не учла того, что господин прокурор проявит вдруг, незамеченную за ним ранее сердобольность и отзывчивость, и вместо того, чтобы продолжать их спасать, утолщая лёд, он обеспокоенный её душевным состоянием ринется ей наперерез.

– Элизабет! Вам что жить надоело?! – проорал мужчина, сбив девушку с ног и упав вслед за ней на лед.

– Чтоб вас навь побрала! – в сердцах выкрикнула Элизабет, наблюдая как выроненный ею из-за неожиданного падения огненный шар, с шипением катится и прожигает лунку в ледяном плоту, на котором они находились. – Слезьте с меня и продолжите, пожалуйста, заниматься нашим спасением! – одновременно чинно и иронично потребовала она. – И мне, пожалуйста, тоже позвольте заняться нашим спасением! В первую очередь, кстати, залатайте вот эту брешь в нашей обороне! – указав на лунку, обозначила она своему незадачливому спасителю самую срочную и неотложную из задач на данный момент.

– Чччто это? – мужчина, вместо того, чтобы срочно заняться устранением бреши в их обороне, как ему и было рекомендовано, уставился как баран на новые ворота на лунку в льдине, к которой уже с утроенным рвением прорывалась акуло-крокодила.

– Потом объясню! – огрызнулась девушка. – Если, конечно, нас сейчас из-за вашей нерасторопности нас не слопает вот это! – напомнила она мужчине о нависшей над ними настырно наступающей опасности, интенсивно работающей челюстями. – А сейчас, пожалуйста, займитесь, наконец, делом! И не мешайте мне заниматься моим! – и девушка запустила в открытую пасть уже достаточно близко подобравшейся к ним акуло-крокодилы один за другим с десяток огненных шаров.

Зверо-рыбина, к слову, перемену в рационе «по достоинству» оценила не сразу.

Проглотив огненные шары, акуло-крокодила на несколько секунд задумалась, выпучив при этом свои булькато-моргающие белки глаз. И от этого вид у зверо-рыбины стал крайне удивленно-обескураженный или, если выразиться ещё более точно, очумело-ошарашенный.

Нёбо и язык акуло-крокодилы, онемевшие от холода из-за огромного количества сожранного ею льда, не смогли сразу распробовать, что за «горячее блюдо» пришлось им вкусить. Однако как только зверо-рыбина всё-таки прочувствовала, чего именно она изволила откушать, то испустила столь истошно-пронзительный «Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы!», что Элизабет даже жалко стало монстра.

Несмотря на шок, зверо-рыбина мгновенно сообразила – дабы затушить пылающий в её пасти огонь ей нужен лёд. Однако идея сия хорошей оказалась лишь в теории, на практике же соприкосновение льда с обожженной поверхностью нёба и языка принёсло несчастному монстру не облегчение, а наоборот ещё более дикую боль, которую он выразил ещё более жалостливым: «Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы!». Вслед за чем акуло-крокодила нырнула в воду, причём нырнула глубоко и потому надолго…

Между тем над головами потерпевших автокатастрофу раздался долгожданный звук лопастей магилёта. Это за ними, наконец-то, прибыла спасательная команда, которую Эдвард вызвал, как только вытащил Элизабет из воды. Спасатели опустили за пострадавшими гамаки и с их помощью доставили Элизабет и Эдварда на борт.

На редкость сообразительная, но, по-видимому, столь же невезучая зверо-рыбина опоздала на каких-то пару секунд…

Элизабет и Эдвард едва только успели загрузиться в гамак, как в том месте, где они мгновение назад стояли, во льду образовалась громадная трещина. Это терастиодонтозавр всей своей тридцати тонной мощью врезался в ледяную плотину снизу, расколов её надвое.

Прорубив в льдине трещину, зверо-рыбина выпрыгнула из под неё, предвкушающе клацая мощными зубами. Вот только выпрыгнула она, как оказалось, лишь для того, чтобы проводить прощальным взглядом взмывающий вверх спасательный магилёт.