Это не группа из четырех дрожащих смертных, обнимающих друг друга на опушке леса.

Не десять мертвых тел.

На краю Ямы скорчилась фигура, плечи ее трясутся. Тонкие, окровавленные пальцы сжимают одежду мертвой девушки, и одна снежная прядь волос ниспадает вдоль горла трупа, впитывая в себя кровь. Рядом лежит кинжал, поблескивающий алым цветом.

Это трусливое, хныкающее, беловолосое существо – человек, который призвал и пленил меня?

Этот человек даже не может подняться, чтобы приветствовать бога. Какое неуважение.

Ничто в этой сделке не говорит, что я должен быть любезен со своей призывательницей.

Поэтому я делаю шаг вперед и глухим, космическим, смертоносным голосом божества говорю. «Ну, вот я здесь. Что тебе нужно, смертная?»

Возвышаясь в три раза выше обычного человеческого мужчины, я нависаю над своей призывательницей.

Она такая маленькая, сидит скорчившись подо мной.

А потом она подняла взгляд.

Множество человеческих лиц прошли через мой божественный очаг. Я видел, как менялись их черты, когда божественный огонь открывал все их деяния в жизни, хорошие и плохие. Я был свидетелем широкого спектра человеческих эмоций. От холодной, нераскаявшейся злобы до крайнего страдания и благодарного облегчения.

Эта девушка передо мной – у нее лицо богини и волосы цвета лунного света.

Но ее красота ничего не значит для меня. Я видел красоту смертных и богов. Извращенность и разложение души всегда скрываются за маской красоты.

Нет, это ее глаза заставляют меня остановиться.

Они бледно-голубые и серые, те, что меняют оттенок в зависимости от освещения. Два колодца оглушительной скорби, бездонная боль, кружащаяся в их глубинах. Старые глаза. Глаза, которые не принадлежат такому молодому лицу.

Пока я смотрю, в ее взгляде вспыхивает еще одна эмоция. Холодный огонь, ярость, рожденная несчастьем.

Она поднимает кинжал с земли и встает, ее темная меховая накидка расправляется вокруг нее.

Она по-прежнему меньше моего роста, но если разница и пугает ее, то она этого не показывает.

«Чернобог. Ты пришел.»

«У меня не было выбора.»

«Ты не похож на свои статуи в святилищах.»

«Ты это имеешь в виду?» Черный дым на мгновение проносится в воздухе, а затем появляется моя маска – древний череп и рога огромного оленя. Она прилегает к моему лицу, кость к коже.

Глаза девушки слегка расширяются. «Да, но я видела и другие твои изображения.»

Я развеиваю маску и переключаюсь на другую свою любимую форму – кожа, черная как ночь, глубокие синие глаза, которые светятся злобой. На мне доспехи, которые подчеркивают мою жестокость и силу, а волосы такие же темные, как и мои намерения. «Как эта?»

«Это не повод для тебя хвастаться», – резко говорит девушка.

Я немного задет тем, что она не впечатлена. Также недоволен тем, что она не проявляет ко мне ни малейшего почтения.

«Ты ведь понимаешь, что призвала бога, не так ли?» Я иду к ней, угроза на каждом шагу.

Она вызывающе поднимает свой маленький подбородок. «Я понимаю, что поймала тебя в ловушку. И теперь ты должен мне подчиняться.»

«Подчиняться?» – усмехаюсь я. «Я позволю тебе всего одну просьбу, и как только она будет выполнена, я вернусь обратно в свое царство.»

«Очень хорошо. Моя просьба – прекратить убивать моих людей.»

Черные цепи поднимаются изо рта каждого трупа вокруг Ямы, и я настороженно наблюдаю за ними, но они не обвиваются вокруг меня, как обычно, когда выражается желание призывателя. Они колеблются, извиваясь, как змеи, готовые нанести удар.

У меня есть божественное сознание того, где я нахожусь в плоскости смертных – северные земли Русов и самодостаточное Ильменское царство. Прославленные земли, на самом деле. Я получил необычно большое количество душ, стекающих из этой ямы из-за продолжающейся чумы.