- А зачем наизусть учил?

- Чтобы невинных девушек, вроде тебя, вгонять в краску. Неплохо, кстати, работает!

17. 17 глава. Про секс

Телефоны не работают. Рации у наших инструкторов тоже. И, конечно, девушкам это мы договорились не рассказывать, но на самом деле ситуация складывается не очень хорошая.

До безопасного места идти километров пятнадцать, а до города, вообще, тридцатник! Это если за нами не приедут. А как за нами приедут, если созвониться и объяснить, где мы, никто не может?

Останавливаться здесь опасно, это даже мне понятно, - узкая дорога между двух больших каменистых длинных холмов. В этом ущелье, по рассказам местных, часто случались оползни.

Главное, по прогнозу погоды, как местные говорят, еще вчера дождя не было... Но факт есть факт - сейчас он шел!

К обеду развлекать Егорову у меня уже не было сил. Да и она все чаще спотыкалась на, казалось бы, ровном пути.

Мы промокли, и было прохладно, но от постоянного движения замерзнуть было невозможно. Только ее ладонь, когда я брал ее в свою руку, сейчас казалась мне ледяной, а лицо - бледным.

Леон, инструктор из Настиной группы, имевший какие-то медицинские познания, сказал, что у нее, вероятнее всего, сотрясение. И ей нужно лежать! А приходится идти!

И что удивительно - она идет и шутит ещё! Выдумывает что-то в ответ на мои глупости! Не ноет! Не проклинает судьбу, погоду, турок и меня...

И кажется, спроси я ее сейчас "Настя, а правда то, что ты в прокуратуре... ", она тут же расскажет, как додумалась до такого! Мы посмеемся, и я навсегда выброшу из головы ту глупую историю. Тем более, что, по сути, ничего в ней преступного и не было. Точнее, было, конечно, но ведь не завели же на нее дело...

Но я не хочу об этом спрашивать, хоть и зудит на краю моего сознания постоянно мысль о той давней неприятной ситуации с Настей.

- А ты помнишь, как мы познакомились? - вдруг спрашивает она.

У меня такое чувство, что она подглядывает в мои мысли! Всматриваюсь в мокрое лицо, обрамленное чёрными прядями-сосульками. Оно напряженное, с заострившимися чертами. Ей явно нехорошо, но терпит из последних сил.

- Помню, - вздыхаю я.

- Это хорошо. Было бы обидно, если бы не помнил, - выдает она.

Я понимаю, к чему она ведет и пытаюсь перевести в шутку вдруг ставший слишком напряжённым разговор:

- У меня знаешь, какая память? Я все досье на агентуру наизусть знаю!

Но она не поддается:

- Мне тогда показалось, что я тебе понравилась, - встречаюсь с ее взглядом. А он такой... Горящий! Что за? Может, температура у нее? Этого только не хватало! - Что? Трусишь ответить?

И как отвечать? Правду? Не примет же шутки! И вранье почувствует, я уверен!

- Не трушу. Да. Понравилась.

Что еще тебе рассказать? Что? Что пришёл на следующий день после знакомства с предложением сходить в кино, а тут это вот всё! В прокуратуре дикий скандал! И Настя в его эпицентре... Можно сказать, нулевой пациент!

- Арс? - останавливается резко и хватает меня за руку. Мы давно уже и сильно отстаем от остальных, поэтому с неохотой торможу. У нее губы пересохли и говорит с трудом! А еще ее трясет, кажется! Что делать? Лекарства какие-то нужны! Говорит еще. С надрывом, с болью. - Почему? Почему все так? Потому что я - толстая? Потому что тебе было стыдно из-за этого со мной общаться?

- Нет. Не по этому, - но и правду сказать сейчас не могу. И сам не понимаю, что такого в ней, в этой правде сейчас! Напоминать ей о том, что было не хочется или признаваться, что я всё знаю об этом? - Насть, у тебя температура? Давай, я потрогаю лоб?

Вырывает ладонь из моей руки, обиженно отворачивается в сторону, не желая смотреть на меня.