– Разумеется, нет. Где я и где свидания? – ворчит, стоя ко мне спиной и возясь с замком на двери.

Свою я захлопываю громко и твердо решаю не идти. Ради приличия мог бы ответить, что это свидание!

– Лучше это или то, первое? – спрашиваю Маришку.

Попросту говоря, перекладываю решение за выбор наряда на семилетнего ребенка. Здорово, Птичкина!

– Надень голубое, – кивает на шкаф, где и висит то несчастливое платье. Я его не выкинула, когда следовало, теперь жалею. Висит и то и дело напоминает, что во мне нет загадки.

Зыркаю на сестру и кидаю на кровать юбку с завышенной талией и укороченный блейзер ярко-малинового цвета.

Вопреки всем моим доводам против встречи с Германом, вспоминаю улыбающееся лицо Вальдемара Войцеховского.

Можно притвориться, что мы с Крыловым не знакомы. Да, самый лучший выход из сложившейся ситуации.

Ровно в восемь вечера выхожу из квартиры и встречаюсь нос к носу с бывшим другом. Драные джинсы, белая рубашка, черная косуха. Белые зубы блестят в полумраке лестничной клетки.

– Я иду только потому, что мне нравится Войцеховский, – говорю, вскинув голову, – давай сделаем вид, что я просто перекупила у тебя билет.

Герман фыркает.

– Ага, теми деньгами, что ты магическим образом достала оттуда, – кивает на грудь, – прошу, Птичкина, – пропускает вперед.

От раздражения, что он такой весь из себя крутой и классный, волоски на шее шевелятся.

Спускаюсь, стуча каблуками. Громко.

Внизу нас ждет такси, и я вопросительно уставилась на Крылова. Думала, придется ехать на его машине и была уже готова вдыхать пары его одеколона. Весь флакон на себя вылил?

– Парковка, Олеся.

– Нет денег ее оплатить?

Понимаю, поведение оставляет желать лучшего. Если Герман разозлится, то Войцеховского не увижу, как своих ушей.

Поэтому прикрываю рот на замок. Такси, так такси. Да и не свидание это, Леся, правда?

– Там рядом нет парковки, – легко и без обид отвечает, стоит нам сесть на заднее сиденье.

По радио у таксиста играет рэп. Если не ошибаюсь, тот же голос, что и у Германа в его «Тойоте».

Мы приезжаем за десять минут и сразу проходим в большой зал. Первый ряд, крайний столик. Волнуюсь и не знаю, отчего больше. Будто на концертах никогда не была или не сидела так рядом с Крыловым.

Отрицать свидание все сложнее.

– Как давно вы вместе? – спрашивает Вальдемар.

Типичный разговор комика в начале его выступления. Все внимание направлено на нас с Германом. На глаза направлен яркий, раздражающий свет.

Переглядываемся с Герой. Во мне заиграла стеснительность, Герман полон энтузиазма. Хоть сейчас на сцену.

– С детства.

– Я его не знаю.

Отвечаем одновременно. Снова переглядываемся. Готова провалиться сквозь землю, Крылов улыбается. Ему нравится доводить меня.

– То есть вы не вместе? – второй вопрос от Войцеховского. Что-то он перестал мне нравиться. Пусть идет к другим столикам со своими вопросами.

– Нет, конечно.

– В процессе.

По залу смех.

Надо было оставаться дома и посмотреть его концерт в записи.

– Ух ты. Брат, обидел ее чем? – вопрос к Герману. Поворачиваюсь к бывшему другу, смотрю на него с ожиданием. Ну, Гера, вещай! Про платье, загадку и мои кудри.

– Я? – в голосе полное непонимание, – не в моих правилах обижать. Я по другой части.

– По любовной? – вновь смех.

Вдруг Соня вспоминается.

Сидеть неуютно. Зал большой, но здесь тесно, набилось много народа. Вода на столах с газом, а я люблю простую.

– Ага, – Герман поворачивается ко мне и подмигивает.

– Девушку как зовут?

– Олеся. Олеся Птичкина.

– Сдавайся, Олеся Птичкина, это любовь!

– Это было ужасно, – говорю, когда мы снова садимся в такси.