Смотрю на тонкие запястья, а не в глаза.
– Ясно…
И что ей ясно?
– Леся? – открывается дверь и выбегает ее сестра. Увидев меня, хищно, по-девчачьи улыбается, – у тебя телефон разрывается. Парень твой звонит…
Птичкина выпрямляется и шустро сбегает с лестницы. Разговора как и не было. Захотелось схватить непослушную девчонку за локоть, как она меня, и остановить.
В конце концов, она обещала мне торт и не сказала, когда я его получу.
Но вижу только, как Олесина задница довольно заманчиво перекатывается, пока не скрывается за большой металлической дверью.
И «пока» не сказала.
Этот год ее точно испортил. Парень какой-то появился…
Глава 5. Олеся
Выглядываю в окно – дождь. И не две капли в три минуты, а настоящий осенний дождь еще и с холодным, порывистым ветром.
Бр-р… Ненавижу такое.
Достаю закинутые в дальний угол джинсы и беру с вешалки блузку. Спортивную форму закидываю в рюкзак и выхожу из дома, прихватив курточку.
Зонт забыла, но возвращаться уже нет времени. Опаздывать на первую пару нельзя.
– Птичкина? – голос Герман довольно бодрый для утра, – тебя подвезти?
Переминаюсь с ноги на ногу. Еще год назад я бы запрыгнула в его подержанную «Тойоту» с разбегу.
– Спасибо. Пройдусь пешком. Воздух сегодня особенно свеж.
Тянет показать язык, но вспоминаю, что взрослый человек.
Можно идти. Разговор окончен. Диалог, как всегда, неудавшийся, но я стою и пялюсь. Герман в обычной черной ветровке-плаще присел на капот своей машины и сложил руки на грудной клетке. Колени торчат из рваных джинсов.
Образ хулигана-бабника исполнен на все сто процентов.
Где-то за ребрами воет то, что называю раненым сердцем. Заткнуть бы…
– Жаль. Макияж твой потечет, прическа испортится.
Дождь усиливается.
– Для парня своего наряжалась?
Мокрая челка спадает на лоб этого любопытного. Или морщится, или усмехается, но морщинки на лбу придают Герману соблазнительный вид.
Дохожу до Геры и останавливаюсь практически между его ног.
Последний раз мы стояли вот так близко очень давно, если не считать вчерашний вечер.
– Ты молчишь всю дорогу. Едешь по правилам и включаешь только ту радиостанцию, которую захочу я, – озвучиваю и обхожу машину.
Из двух зол я выбираю тепло подержанной «Тойоты».
Герман забирается следом, накрывая меня дымкой мужской туалетной воды.
– Значит, спортом занялась? – спрашивает, стоило нам выехать со двора.
По радио играет какой-то рэп. А ведь я просила!
Отворачиваюсь от назойливого взгляда бывшего друга. Сидеть с ним здесь вроде как и приятно, но я совсем не хочу испытывать то, что испытываю.
Раненое сердце, все дела.
– Похудела… Парнем обзавелась.
Молчу, как партизан. Похудела – да. Когда над тобой, как девушкой, посмеялся парень, в которого ты влюблена, начинаешь находить в себе сотню косяков.
Ну а парень… Так, пишет один с сайта знакомств. Анкету завела месяц назад, но никто об этом не знает, кроме сестры. И то эта пигалица узнала случайно, потому что вечно сует свой нос, куда не следует.
– Губы накачала…
Стреляет взглядом и возвращает его на дорогу.
– С губами я ничего не делала, – говорю твердым голосом.
Герман улыбается, вот-вот засмеется. Крепче прижимаю рюкзак к животу и думаю, что зря села в машину.
– Да ладно, Птичкина. Мне-то можешь сказать. Не было у тебя никогда таких… Неплохих губ.
– Откуда ты можешь знать, плохие они или нет?
По-любому в своей голове идет мыслительный процесс, где он сравнивает мои губы с чьими-то.
– Я знаю только то, что сейчас ты мне врешь. Своему другу!
Вспыхиваю, будто меня облили розжигом и подставили едва зажженную спичку.
– Ты мне не друг, ясно? И губы у меня свои такие. А то, что ты не замечал этого раньше, – твои проблемы.