– А мне понравилось.

Герман довольный. Я постоянно ловлю его взгляды на себе. От каждого бросает в жар. Неужели та Олеся Птичкина не усвоила урок? Герман Крылов тебе не пара.

– Но спасибо за свидание, – говорю быстрее, чем осознала сказанное.

Водитель делает музыку тише.

– Все-таки свидание? – чувствую, как Герман подсел ближе. Упорно смотрю вперед, на подголовник и лысеющую макушку таксиста.

Ладошки потеют.

– Ты же не занимаешься такой ерундой, как приглашать девушек на свидания?

– Так ты не просто девушка, ты старый и добрый друг.

Всю оставшуюся дорогу переглядываемся. Начинаю думать, как выгляжу, и жалею, что надела практически первую попавшуюся юбку. Блейзер вообще прошлогодний. Наверняка и немодный уже.

Когда такси останавливается у нашего подъезда, выхожу первой и стремглав несусь к двери.

Как-то не по себе.

В голову лезет всякая ерунда, типа поцелуя или, упаси боже, приглашения на второе свидание.

Герман нагоняет, стоило мне ступить на последнюю ступеньку. Еще бы метр, и я открыла бы дверь и спряталась за ней.

– Леся?

– Что?

Медленно, сантиметр за сантиметром, поворачиваюсь.

Воздух сгущается. Слышу гудящую от напряжения лампу этажом ниже.

Отчего-то кожа губ чешется, и я царапаю их зубами несколько раз. Взгляды встречаются, что-то болезненно сжимается за ребрами, и уже готова отвернуться, силком стягивая романтичную вуаль со своих глаз.

Герман бережно берет меня за подбородок и нежно целует. Это кажется естественным и правильным.

Поцелуй с Крыловым я представляла другим. Грубым, страстным, сносящим, как бурное течение. А это не так. Герман делает все медленно и аккуратно.

Его язык проникает ко мне в рот и совершает круговые движения, лаская. Незаметно для себя, кладу свои руки на его шею.

Это лучший поцелуй, который у меня когда-либо был. Их было всего три. Как в сказке.

Но стоило сердцу сбиться с верного курса, я замыкаюсь и отстраняюсь.

– Если это и правда твои губы, то очень даже ничего, Птичкина. Вполне себе.

И вновь целует. На этот раз Герман действует увереннее. Темп выше, движения губ настойчивые.

Его руки на моей спине, и он то и дело спускается к ягодицам. Еще немного, и Крылов прижмет меня к стене, чтобы сделать наш поцелуй совсем-совсем взрослым.

Так и вертится в голове: «Ты ищешь мою загадку?»

Где-то наверху громко хлопает дверь, и Герман, как ошпаренный, отлетает.

Вспомнил, что с Птичкиной целуется? С той, кто совсем-совсем не нравится. Обида возвращается новой волной.

Забираю волосы за уши и спешно ищу ключи от двери в сумочке.

– Это же ничего не значит, да? – спрашивает, поворачиваясь ко мне спиной.

Сдерживаю слезы.

Чертов Войцеховский. Не будь его, не было бы и свидания, и этого поцелуя. Этих поцелуев! Всего их в моей жизни стало пять. Мое любимое число.

– Ты это не думай себе там ничего, Птичкина. Какой-то там поце…

– Мне было неприятно, Крылов.

На телефон приходит сообщение и очень даже вовремя. Отвлекаюсь на довольно приятные слова: «Как дела, мышка?».

Парень с сайта знакомств. Он показался мне ничего, и я дала свой номер.

– Вот, – показываю открытое сообщение Герману, – у меня парень есть. И если еще раз потянешь ко мне свои грабли, я ему расскажу. Он… Он боксер. Ясно?

Истерично гремлю ключами и, что странно, с первого раза открываю дверь.

Захлопываю и оседаю на пол.

– Как все прошло? – Маришка подлетает, а должна уже спать давно. Родители наверняка видят десятый сон.

– Никак.

«У меня есть парень»

Дурацкая Птичкина!

Протягиваю вперед руки, и лишь слепой не заметит, как их потряхивает. Всего лишь два поцелуя, а эффект такой, что я проглотил водородную бомбу. Сука, гремит внутри. Черепная коробка в хламину.